Особенно,... 
57 
Света задохнулась, дернулась, застонав еще ниже. Но не вырывалась, просто не в силах оказалась контролировать себя. Хотела касаться его губами, грудью, животом. Всем, чем только возможно.
— Руслан! — требовательно застонала она и подалась навстречу новому толчку его бедер.
— Тсс, я же не железный, Света, — он не пустил ее волосы, не дал ей свободу. — Я слишком сильно тебя хочу, а твои стоны и губы, и… черт! Вся ты не — облегчаешь мне задачу контроля, малышка, — он приподнялся, почти полностью выскользнув из нее, и вновь, с силой погрузился в горячую, сокращающуюся спазмами удовольствия, сущность Светы.
Руслан прищурил глаза и запрокинул голову.
И она видела, как он напряжен. Видела, чего стоит ему подобная размеренность, слизывая капли испарины с его губ и тела, когда он раз за разом все сильнее сдавливал ее между собой и ковром.
Господи! На полу она сексом еще не занималась!
Все те, немногие парни, которым посчастливилось получить допуск до тела Светланы слишком старались произвести впечатление на дочь полковника. Пытались поразить ее воображение романтикой и роскошью обстановки спален. Они чересчур напрягались, желая сделать событие особенным. Так, что фальш и наигранность проглядывала в каждом движении и поцелуе.
Руслан не думал ни о чем подобном.
И она в его руках забывала обо всем, что знала до этого о сексе.
Между ними было что-то настолько правильное, настолько простое и первобытное, но тем и сложное, что ей не хватило бы слов описать, что Света сейчас чувствовала. Она растворялась в нем, в пространстве его рук, его тела, хоть именно Руслан погружался в нее.
Света металась на полу, вдавив затылок в его пригоршню, которая удерживала ее голову.
И стонала имя Руслана. Просто повторяла его вместо дыхания, так, словно нуждалась в этом звуке, а не в воздухе для того, чтобы продолжать жить и существовать в мире.
А он забирал этот шепот, целовал ее губы, отнимая у нее и воздух, и свое имя. Заменяя его горловыми звуками, стоном, который заставлял сжиматься все тело Светы.
Руслан покорял, владел и властвовал ею, но и сам отдавал себя Свете.
Она ощущала, с какой алчностью учащаются его погружения. С какой нуждой его губы впиваются в ее рот, как целуют ее кожу, каждый сантиметр, каждое место, до которого он мог дотянуться не покидая плена ее лона. И слышала, с какой жадностью срывалось ее имя с его жестких и властных, требовательных губ. Будто ему не хотелось делится ею даже с пространством.
Света не знала как, но поняла — больше она не выдержит, разлетится на осколки, на миллион пылающих частиц от следующего толчка.
И будто ощутив это, Руслан сжал ее ладонь, переплетая их пальцы, и впился в ее рот.
— Да, малышка, да, — хрипло шептал он, продолжая движения, не пуская ее голову. — Сделай это для меня, Света, сделай…
И она сдалась, почувствовав, как разум разлетается от наслаждения.
Света закричала.
Она никогда не кричала во время секса. Максимум — могла довольно вздохнуть. Ее учили приличию и сдержанности во всем. Но Света никогда еще не испытывала подобного.
От звука ее хриплого, протяжного крика, от того, как изогнулось, сжалось, обхватило его все ее тело, застонал Руслан.
Он с силой погрузился в нее последний раз с низким, рычащим звуком и на минуту утратил контроль над собственным телом, непроизвольно навалившись на Свету всем своим весом. Так, что стало сложно дышать и даже немножко больно вдавился в спину жесткий пол под ковром.
Но Свете было слишком хорошо, слишком непередаваемо, чтобы замечать подобные мелочи. Бедра Руслана продолжали двигаться, словно он не мог остановиться. И это продлевало ее удовольствие.
— Черт! Прости, — сипло прошептал он, спохватившись, наверное, что ей может быть тяжело.
Руслан отпустил ее голову и уперся одной рукой в пол, намереваясь приподняться. Но она, так и не расплетая пальцы их ладоней, лежащие у ее лица, вскинула вторую руку, обхватив шею Руса.
— Не хочу, — ее голос ломался, и пересохшее горло царапало каждое слово и дыхание. — Не пускаю…
Руслан засмеялся. Тихо. Но так, что все его тело передало ей вибрацию этого низкого и удовлетворенного мужского довольства.
— Поверь, малышка, не я буду тем, кто попросит перерыва, — он все-таки немного приподнялся и, сжав Свету своими руками, перевернулся на спину.
Теперь Руслан лежал на ковре, а она удобно устроилась на его груди, и правда чувствую себя малышкой — хрупкой и невероятно чувственной, окутанной его телом, теплом и страстью.
57 
