69 
— Саша, у меня не железное терпение, — его голос стал низким, а дыхание потяжелело, когда он на миг отстранился от ее губ.
Он пытался призвать ее к здравомыслию и осторожности.
— А мне, наоборот, показалось, что ты очень терпеливый. И выдержка у тебя потрясающая, — Саша кивнула головой в сторону моделей. — Не останавливайся, — шепотом попросила она, ни капли не скрывая реакцию своего тела, не прятала, что самой не хватало дыхания от желания. — Со мной все хорошо, просто замечательно, серьезно, Тимофей, — Саша потянулась вперед, пытаясь снова достать его губы.
Он помешал.
Несколько долгих секунд его руки удерживали ее, а глаза просто впились взглядом в лицо. В комнате стояла тишина, нарушаемая только их надрывными вздохами. И тут Тимофей резко потянул Сашу вниз, едва ли не заставив сесть ему на колени. Правда, она подчинилась с огромной охотой. И тут же его рот накрыл ее губы, буквально набросившись с поцелуем. Словно кто-то щелкнул переключателем.
Он совершенно перестал сдерживаться. И теперь его губы жадно, отчаянно, ничуть не смущаясь целовали, поглощали ее рот, а язык Тимофея скользил по ее губам, проникая внутрь, дразня и воспламеняя Сашу.
Его руки стали такими же алчными, как губы. Они гладили, сжимали, брали, и в то же время давали ей столько удовольствия от простых прикосновений, что Саша стонала, ощущая ласку шершавых ладоней на своей коже.
Она не отставала от него, отвечая с такой же неистовостью. Саша с такой же жаждой целовала Тимофея в ответ, а ее руки скользили по его плечам, рукам, стремились забраться под футболку. У нее все пульсировало внутри от безумного желания, от потребности в нем. И ощущение его твердой, горячей плоти под ее бедрами заставляло терять любые остатки сомнений, скованности или неуверенности.
Она хотела его. Он так же сильно желал ее. Они решили быть вместе. В какой-то момент это понимание принесло Саше ощущение совершенной правильности и простоты всего происходящего. И в то же время, такой многогранности и сложности, какой она еще не знала в сексе. В ощущениях и желаниях не омраченных болью, ревностью и обидой.
— Тимофей, — она застонала, когда его пальцы обхватили ее груди под тканью футболки.
Он, словно дразня, не снимал ту до конца, мучая отяжелевшую плоть одновременно и ласками пальцев и трением ткани.
— Ммм? — невнятно проурчал он в ответ на ее стон, при этом целуя, прикусывая кожу на ее шее.
Но Саша не могла выразить словами суть своей претензии. Она даже не знала, было ли то претензией. Невероятно чувствительную в этот момент грудь покалывало и жгло, но до чего же это было приятно. Настолько, что она выгнулась, ухватившись за шею Тимофей, словно требуя еще больше.
И будто ожидая именно этого, он резко наклонил голову и ухватил зубами ее напряженный сосок, мягко сжав тот губами. Прямо так, через ткань футболки.
Она вскрикнула, впервые поверив, что от желания и страсти можно сойти с ума. Ей было много, и все-таки, слишком мало. Саша ощутила, как по ее мышцам расползается дрожь, и только руки Тимофея, уже погрузившееся в ее волосы, удержали, дали опору. Его губы продолжали ласкать ее соски, пока Тимофей, наконец-то, с тихим, каким-то жадным вздохом, резко не сдернул с нее футболку через голову. И его рот набросился на ее плоть уже без всяких преград.
— Ты невероятно красивая, — жарко прошептал он, оторвавшись только на секунду, когда Саша, следуя примеру Тимофея, стягивала его футболку.
И тут же с горловым стоном вернулся к своему занятию, крепко прижав ее тело к своему.
Их первый контакт кожи к коже потряс ее, заставил Сашу лихорадочно гладить, изучать, познавать этого мужчину. Словно в ответ на это, на ее движения, бедра Тимофея дернулись, и он вдавил свой напряженный член в ее лоно.
Оба застонали из-за разочарования, что на них еще оставалась одежда.
— Пошли в спальню, — прерывисто, покрывая его скулы и лоб жаркими поцелуями, попросила она.
— Пошли, — Тимофей кивнул, позволяя ей приподняться.
Но едва Саша привстала с его колен, как Тимофей пробормотал что-то сквозь зубы, и снова рванул к ней. Его пальцы обхватили ее бедра, а губы припали к обнаженному животу. Она ухватилась за его плечи, чтобы не упасть, и почувствовала, как скользят по бедрам домашние брюки под его настойчивыми пальцами.
Слов не хватало, они молчали, но тела говорили сами за себя.
Его язык ласкал впадинку ее пупка, а губы засасывали нежную кожу. Саша дрожала, вцепившись в его волосы, и могла только крепче прижимать к себе его голову. Руки Тимофея отправили ее трусики вслед за брюками на пол. Она стояла перед ним обнаженная. Или, скорее, почти зависла в воздухе, удерживаемая руками и бедрами Тимофея.
69 
