Особенно,... 
23 
Уж лучше бы она валилась с ног от усталости! Тогда ей было бы не до размышлений, которые все равно ни к чему не приводят, а только вгоняют ее в уныние.
Реми опять стало не по себе. Отстегнув ремень, она взяла сумку и собралась пойти в туалет, но тут ее взгляд упал на Коула. Он сидел сзади нее, облокотившись о поручень кресла и задумчиво приложив указательный палец ко рту.
Реми не могла определить, что таилось в глубине его серых глаз. Когда Коул хотел, он умел прекрасно скрывать свои чувства. Реми нерешительно замерла, но потом все же зашла в туалет и внимательно вгляделась в свое отражение в зеркале, по ее лицу можно читать, как по открытой книге. Да-да, она даже чересчур откровенно выражает свои эмоции, решила Реми, вспомнив то, что произошло недавно между ней и Коулом.
Она достала косметичку и подкрасила коричневой тушью кончики ресниц, затем нарумянила щеки и намазала губы оранжевой помадой. Подставив запястья под струю холодной воды, она надеялась хоть немного охладить разгоряченную кровь. Но все усилия оказались напрасны. Наконец Реми сдалась и вытерла руки полотенцем, на котором была вышита монограмма компании.
Выйдя из туалета, она увидела Коула. Он стоял на пороге маленькой кухоньки, чуть наклонив голову, чтобы не удариться о потолок, и держал в одной руке кофейник, а в другой чашку. Когда Реми щелкнула задвижкой, отпирая дверь, Коул повернулся на звук и бесстрастно воззрился на нее.
– Хочешь кофе?
Реми кивнула, но тут же спохватилась – после кофе она не уснет. Коул будто прочитал ее мысли и поспешил добавить:
– Он без кофеина.
– Тогда давай. – Она взяла с кухонного столика чашку и протянула Коулу.
Их пальцы случайно соприкоснулись. Реми вскинула на Коула глаза и вдруг явственно вспомнила, как ее взволновали его страстные объятия… Теперь она бы побоялась назвать свои чувства любовью.
Какая-то тень пробежала по лицу Коула. Он горько сжал губы и, резко отвернувшись, взял со столика еще одну чашку. Неужели Коул догадался о ее сомнениях? Что ж, вполне может быть. Почему бы и нет?
– Ты говорил, мы поссорились… Но ведь это была не обычная ссора. Мы решили расстаться навсегда.
Реми взяла горячую чашку в ладони, словно пытаясь согреть вмиг озябшие руки.
На губах Коула заиграла холодная усмешка.
– Я так и думал, что Гейб не будет терять времени даром.
– Почему ты не сказал мне правду? – настаивала Реми. – Ты поступил нечестно!
– Насколько я понимаю, ты уже раскаиваешься в происшедшем. – Коул поднес чашку ко рту.
– Да, раскаиваюсь! – вызывающе заявила Реми, пристально глядя на Бьюкенена.
Но тут же поспешила отвести взгляд от его губ, унимая бешено забившееся сердце. Господи, ее по-прежнему тянет к Коулу! Тянет, несмотря ни на что!
– Жаль, что я так поторопилась. Прежде чем заниматься с тобой сексом, мне надо было вспомнить подоплеку наших отношений. – Реми говорила небрежно, но руки ее судорожно стискивали чашку: еще секунда, и хрупкий фарфор треснет. – Да… очень жаль…
– Мне тоже, – сухо ответил Коул.
Реми изумленно посмотрела на него.
– Ты-то о чем сожалеешь?
В глазах Коула сквозили затаенная тоска и злость. Он злился на себя за то, что не мог совладать со своей тоской.
– Жаль, что я не попросил миссис Франкс дать тебе от ворот поворот. Она бы сказала тебе, что я очень занят – и… ничего бы не было.
– Не понимаю, о чем ты говоришь… – недоуменно пробормотала Реми.
Потом до нее дошло.
– Ты имеешь в виду начало наших отношений? – тихо спросила она.
– Да, – так же тихо ответил Коул.
– Расскажи мне, как это было, – взмолилась Реми. – Я должна вспомнить! Кто такая миссис Франкс?
– Моя секретарша.
Коул смотрел на Реми, а сам слышал тот давний телефонный звонок. И словно со стороны видел себя… Вот он нажимает на кнопку переговорного устройства и рассеянно спрашивает…
– Что там у нас?
Коул сосредоточенно изучал бухгалтерские отчеты за июль.
– Вас хочет видеть мисс Жардин.
– Кто? – Коул оторвался от бумаг.
После короткой паузы секретарша повторила:
– Реми Жардин.
Голос ее звучал немного смущенно и в то же время лукаво.
– Дочь Фрезера? – изумился Коул. – С какой ста… А впрочем, неважно. – Он умолк на полуслове и помолчал, не зная, на что решиться. Однако любопытство взяло вверх. – Ладно, пригласите ее войти.
Дверь открылась. Коул машинально встал: мать в детстве усердно обучала его хорошим манерам, и у него вошло в привычку вставать, приветствуя даму. Реми Жардин превзошла себя и выглядела даже лучше, чем при их первой встрече несколько месяцев назад. Хотя она и тогда показалась ему непревзойденной красавицей. При искусственном освещении волосы ее отливали рыжиной и еще ярче оттеняли бледность лица, на котором был сейчас написан неподдельный интерес.
23 
