Последние отзывы

  32  

– Знаешь, Куп, я очень благодарна тебе за доверие. Правда, благодарна, – ответила я с сарказмом.

– Я просто не хочу, чтобы ты потеряла эту работу, – пояснил Купер. – Мне не по средствам, помимо жилья и питания, оплачивать тебе еще и медицинскую страховку.

– Ну, спасибо, – сказала я язвительно. – Большое спасибо.

Но все это было неважно, потому что в итоге Купер все-таки шел со мной.

До комнаты Роберты идти было очень далеко, она жила на шестнадцатом этаже. Подняться на лифте мы, естественно, не могли, потому что все лифты были отключены, пришлось идти пешком. И вот наконец мы поднимаемся на этаж и выходим в длинный пустой коридор, и я слышу только звук нашего дыхания. Лично я дышала тяжело. В коридоре стояла тишина. Мертвая тишина. Но, если разобраться, еще нет двенадцати часов, большинство жильцов – те из них, кого не разбудил вой сирен пожарных машин и скорой помощи – все еще спят, накачавшись с вечера пивом.

Держа в руке комплект ключей, я пошла по коридору в сторону комнаты 1622. Купер последовал за мной, разглядывая развешанные на стенах плакаты, призывающие студентов обратиться к врачу, если они подозревают, что подхватили венерическую болезнь, или сообщающие о бесплатном кино в студенческом центре.

Старшая по шестнадцатому этажу явно была фанаткой Снупи:^[6] изображения Снупи висели повсюду, был даже картонный Снупи, который держал настоящий картонный поднос. На поднос указывала стрелка с надписью: «Бесплатные презервативы от службы здравоохранения Нью-Йорк-колледжа. А что, за 40000$ в год студентам можно дать что-нибудь и бесплатно!»

Естественно, поднос был пустой.

На двери комнаты 1622 висела желтая бумажка для записей, но записей на ней не было. А еще на двери красовалась наклейка с изображением Зигги. Но кто-то пририсовал к носу Зигги серьгу и написал в пузыре над его головой: «Где мои штаны?»

Я громко постучала ключами в дверь.

– Дирекция! – крикнула я. – Есть кто-нибудь?

Ответа не последовало. Я повторила, потом вставила ключ в замок и открыла дверь.

В комнате громко жужжал вентилятор, стоящий на комоде, хотя здесь было центральное кондиционирование, как во всех помещениях Фишер-холла. Кроме работающего вентилятора, в комнате не было никакого движения. Представляю, как будет потрясена соседка Роберты, когда вернется и узнает, что до конца года комната будет в ее полном единоличном распоряжении.

В комнате было одно окно – шесть футов на пять, с двойными ручками, чтобы открывать створки. За окном, за крышами домов и водонапорными башнями было видно Гудзон. Река невозмутимо продолжала свое вечное движение, от ее зеркальной поверхности отражался солнечный свет.

Купер, прищурившись, посмотрел на семейные фотографии на спинке одной из кроватей.

– Эта девушка, которая погибла… Как ее звали?

– Роберта.

– Ее кровать – вот эта.

Над кроватью, которая стояла у окна, висела бумажная лента, на которой уличный художник радужными буквами написал ее имя. Обе кровати были не прибраны – девушки спали этой ночью в своих постелях, но ни одна, похоже, не была особенно озабочена вопросами порядка. Простыни сбиты, а покрывала – не подходящие одно к другому, как обычно бывает у соседок по комнате – застелены кое-как, криво. В украшении Робертиной половины комнаты отчетливо ощущался мотив Зигги. Повсюду наклеены стикеры с изображением Зигги, на стене – календарь, тоже с Зигги, а на письменном столе – письменный прибор с изображениями мультяшного героя.

Между прочим, обе девушки были фанатками Джордана Картрайта. У них имелся полный комплект дисков «Гладкой дорожки» и диск «Будь моей, детка». Но зато не было ни единого диска вашей покорной слуги. Что и не удивительно, я всегда была популярна только у подростков.

Купер стоял на коленях и заглядывал под кровать погибшей девушки. Это меня очень отвлекало. Я пыталась сосредоточиться на осмотре комнаты, но у Купера очень симпатичный зад. И когда я видела его перед собой в потертых джинсах «ливайс», мне было трудновато смотреть на что-нибудь другое.

– Вот, взгляни. – Купер вылез из-под кровати Роберты, его темные волосы спутались. Я быстренько отвела взгляд, чтобы он не заметил, что я таращилась на него.

– На что? – спросила я с умным видом.

– Посмотри.

На кончике карандаша, который Купер взял из стаканчика с письменного стола Роберты, болталось что-то бесцветное и бесформенное. При более близком рассмотрении я поняла, что это использованный презерватив.

  32