Особенно,... 
2 
Ангелы — это воинство Господне. Это солдаты и командиры, это спецназ и полиция, это вояки с боевым опытом, приобретенным за миллиарды лет. Очень глупо и недальновидно считать их пухлыми малышами с розовыми щечками, золотыми кудряшками и потешными пушистыми крылышками.
Херувим, конечно, вовсе не был ангелом — но именно такими Элис себе всегда их и представляла.
Белое, бледное до синевы лицо. Чистая, кажущаяся прозрачной, кожа. Огромные черные глаза, над ними тонкие, скорбно изломанные брови. Высокие скулы, бескровный рот. И единственное, чего не хватает, — так это темных крыльев, зловеще шелестящих за спиной. Ангел Смерти, состоящий на службе у Оуэна Клиффа.
Темные глаза почти без белков уставились на замершую от ужаса Элис, бескровные губы треснули улыбкой.
— Я всегда знал, что ты — лучшая. Так и говорил Оуэну, веришь? Никакого сравнения с этими глупыми курицами. Впрочем, возможно, глупость в данном случае — не недостаток… Пошли, милая.
Элис облизала пересохшие губы, шагнула вперед. Рюкзак сполз с плеча, и Херувим немедленно и резко бросил:
— Давай сюда, милая. Осторожненько положи на пол и подпихни ножкой. Цыпа, я очень рассчитываю, что ты по-прежнему не дура.
— Там нет оружия, Эд. Там только вещи.
— Ну и очень хорошо. Знаешь, одного моего старинного дружка жена отходила по башке семейным фотоальбомом — с тех пор он мычит и ходит под себя.
Элис осторожно опустила рюкзак на пол. Распрямляясь, метнула быстрый взгляд в сторону железной двери… Херувим усмехнулся.
— Я бы не рисковал, милая. Ты можешь оказаться быстрее меня — но не пули.
— Эд, я просто хочу уехать…
— Как я тебя понимаю! Сам бы с удовольствием смотался из этого паршивого города. Увы. Долг зовет, все такое… Что до тебя, то Оуэн был категоричен. Он без тебя не может. Кстати, давай не пойдем по лестнице, а? Я ведь уже нашел тебя, так что можно сесть в лифт.
Они вышли на восьмом этаже и сели в лифт. Когда двери бесшумно сомкнулись, Херувим нервно облизал тонкие губы. А ведь ты боишься, с изумлением подумала Элис. Чего ты боишься, Херувим? Меня? Исключено. Тогда…
Свет мигнул, погас на мгновение, вспыхнул снова, уже не обычный желтый, а дежурный голубой. В этом призрачном освещении физиономия Херувима приобрела совершенно адское выражение. Лифт дернулся и замер. Херувим уставился на Элис и прорычал:
— Это твои штучки?!
— Ты сбрендил? Лифт сломался, это бывает…
— Ты нажала кнопку! Ты что-то сделала, тварь!
Брызги слюны слетали с бледных тонких губ, на впалых щеках загорелись темные полосы лихорадочного румянца. Херувим совершенно очевидно впал в неистовство, и тут до Элис дошло: он боится замкнутых пространств! Клаустрофобия это, вот что!
Утешением это никак служить не могло. Даже слабая женщина, охваченная паническим ужасом, может стать опасной, а уж штатный наемный убийца в невменяемом состоянии — это нечто. Херувим метался по кабине, бил рукояткой револьвера в двери, жал на все кнопки, сыпал проклятиями. Элис сжалась в углу кабины.
— Эд, не надо так кричать… Здесь часто так бывает, надо просто немножко подождать…
— Я не собираюсь ждать, поняла?! Нам надо выбираться отсюда. Иди сюда. Иди сюда, кому сказал?!
Она покорно подошла к нему, и Херувим заставил ее сцепить пальцы в замок. Элис робко подняла голову. Так и есть, во всех фильмах это показано. Люк в потолке, его можно открыть, выбраться на крышу…
Херувим рявкнул на нее еще раз и полез по указанному маршруту. Элис еще успела подумать, что в кино это выглядит несколько более изящно, когда лифт внезапно дернулся, Херувим издал сдавленный вопль и мешком свалился обратно в кабину. Свалился — и замер на полу. Элис тоже замерла, но потом увидела, как из-под бледной шеки Херувима появляется темная лужица. В этот же момент сверху раздался вопль управляющего Хона — толстенького китайца, весьма благоволившего к Элис.
— Эй! Кто там есть? Осторознее! Вклюцаю лифт церез полцаса!
— Хон! Это я, Элис Джексон! Вытащите меня, пожалуйста! Я опаздываю на поезд!
— Ой! Мистрис Элис! Сейцас я спустю вам лестница. Вы один?
— Да… Я одна здесь!
Через две минуты в люке показалась металлическая узкая лесенка. Через пять минут Элис расцеловала причитающего и соболезнующего Хона. Еще через три минуты такси унесло ее в неизвестном направлении.
Сжавшись на заднем сиденье, Элис Джексон судорожно ломала пальцы, с ненавистью глядя на заливающиеся розовой глазурью Голливудские холмы. Будь проклят этот город. Будь он проклят. Здесь она никогда не будет в безопасности. Херувим… мертв, быть может, но Оуэн пошлет других. Теперь-то уж точно пошлет.
2 
