Последние отзывы

  43  

Он с головой уходит в изучение источников, которые помогли ему с возможной полнотой представить катастрофу, происшедшую в 79 г., обращается к материалам археологических раскопок. Некоторые фигуры он изобразит потом точно в тех позах, в каких были найдены в застывшей лаве скелеты жертв разгневанного Везувия: мать с дочерьми, упавшая с колесницы женщина, группа юных супругов. Почти все предметы быта, которые показаны на картине, были списаны Брюлловым с подлинных экспонатов в Неаполитанском музее.

Работа над полотном была долгой и упорной. Один за другим Брюллов делает около десятка эскизов: перестраивает композицию, заменяет одни группы другими, меняет их состав, варьирует позы, движения, жесты. От эскиза к эскизу замысел очищается от случайностей, шлифуется, набирает силу и выразительность. В 1830 г. художник начал работу на большом холсте — к концу года все фигуры, по его словам, уже «были поставлены на места и пропачканы в два тона». Он работал неистово, до изнеможения, так что порой его буквально на руках выносили из мастерской. Впрочем, он должен был несколько раз прерывать свой труд для выполнения срочных заказов, а также для поездок в художественные музеи Болоньи и Венеции, куда он отправлялся «на совет» к старым мастерам. Заразившись их мощью и колоритом, он вновь спешил в Рим, к картине, которая приковывала теперь к себе все его мысли. Наконец, к середине 1833 г. работа была почти закончена. Однако чего-то по-прежнему не хватало. Изо дня в день в течение двух недель Брюллов подолгу стоял перед мольбертом, почти не прикасаясь к холсту, и никак не мог понять, что же вызывает в нем смутное недовольство. «Наконец, мне показалось, — вспоми-, нал он, — что свет от молнии на мостовой был слишком слаб. Я осветилкамни около ног воина, и воин выскочил из картины. Тогда я осветил всю мостовую и увидел, что картина моя была кончена».

Современники, увидевшие «Последний день Помпеи» сразу после ее завершения, были ошеломлены ее смелым новаторством. Не порывая прямо с многими традициями классицизма, Брюллов отступает от них буквально на каждом шагу. Его желание перенести внимание с переднего плана в глубь полотна, стремление выразить событие через характеры, психологию людей, через многогранные оттенки чувства, старание выдержать естественное освещение, смелое разрушение локальности светотенью — все это принадлежало уже новой романтической школе. Глубоко романтична была и сама идея. Творение Брюллова заставляло зрителя не просто наслаждаться красотой, но и горячо сопереживать происходящему. Картина порождала трепет и неподдельный восторг. Итальянская публика, тонко чувствующая и понимающая прекрасное, немедленно оценила работу русского мастера. Трудно найти другое живописное произведение, которое бы сразу после своего появления произвело больший восторг и воодушевление, чем «Последний день Помпеи».

Триумф картины был просто потрясающим. Брюллов сразу сделался кумиром всей Италии. О его шедевре говорили во всех слоях общества. Ради того, чтобы взглянуть на него, специально приезжали в Рим. Итальянские академии изящных искусств одна за другой избирали Брюллова своим почетным членом и профессором, «увеличивая блеск своей славы», как говорилось в дипломах. Впервые гордые своим великим искусством итальянские художники прямо преклонялись перед иноземным мастером и подражали ему. Города устраивали Брюллову торжественные приемы, толпа носила его по улицам на руках с музыкой, цветами и факелами. В театрах его встречали рукоплесканиями. Народ толпился, чтобы его увидеть… Слава Брюллова, опережая его картину и его самого, распространилась по всей Европе, а затем ворвалась в Россию. Выставленная в 1834 г. в Петербурге картина произвела неслыханный фурор: в залы Академии хлынули толпы народа, все газеты и журналы были полны отзывами о «Помпее», а Академия признала ее лучшим созданием текущего века. Конечно, это было преувеличение — в последующие десятилетия восторженное отношение к картине сменилось более скептическим, но все же она по сей день считается одним из самых ярких явлений художественной культуры XIX века. Но зато эта оценка оказалась верна по отношению к самому Брюллову — в последующие годы ему не удалось создать ничего значительнее «Помпеи».

После окончания титанического труда Брюллов чувствовал себя больным и опустошенным. Он брался то за одну работу, то за другую. Но все выходило слабо, безжизненно — в его творчестве наступил спад. И как раз в этот момент, когда Брюллов был на перепутье, ему предложили принять участие в научной экспедиции на Ионические острова и в Малую Азию. В течение весны и лета 1835 г. он посетил Афины и Константинополь. Греция высекла из его таланта новую искру. Возвратилась прежняя кипучая энергия. С удивительной быстротой Брюллов пишет великолепные акварели. Пейзажи, написанные во время путешествия, — лучшее, что он создал в этом жанре. Осенью 1835 г. путешествие закончилось в Одессе. После многолетнего отсутствия Карл вернулся на родину. Здесь его приветствовали как национального героя, утвердившего мировую роль русской живописи, как художника, в котором видели будущий расцвет национального искусства. В Москве его встретили празднествами, балами, банкетами и долго не хотели отпускать. Наконец он добрался до северной столицы и с головой окунулся в русскую жизнь. Как художник он давно мечтал сделать ее предметом своего творчества. Однако это оказалось не простым делом — художественная манера Брюллова, так прекрасно реализовавшая себя в Италии, на родной национальной почве оказалась далеко не всеобъемлющей.

  43