Особенно,... 
10 
Он стиснул ее дрожащие пальчики, поднес к губам, не сводя с опечаленного милого личика своих огненных черных глаз.
– Кэт, я хочу тебя. Ты знаешь об этом, не так ли? С самого первого мгновения знала – и отвечала тем же.
– Сандро…
– Я не могу и не хочу больше сдерживаться. Я знаю, ты хочешь меня так же сильно, и потому… пойдем со мной. Не бойся. Я никогда не причиню тебе боли…
Уже идя рядом с Сандро по песчаной дорожке во тьму, Кэти вдруг удивилась – почему ей так страшно и тоскливо? Не потому ли, что обратной дороги у нее уже не будет…
Кэти так и не поняла толком, как выглядит дом внутри. Снаружи он казался громадной тенью, сгустком абсолютного мрака в темноте – а когда они вошли внутрь, Сандро подхватил девушку на руки и понес куда-то, целуя на ходу.
Она помнила спальню, помнила приглушенный золотистый свет единственного ночника, разбросанную, смятую постель, собственный стон-смех, бешеный водоворот страсти, увлекающий ее куда-то на глубину, – и лицо Сандро, такое неимоверно красивое, желанное лицо, склонившееся над ней.
В какой-то момент она испугалась его выражения – исступленного, почти жестокого, яростного, – но потом смело ответила на поцелуи и ласки, доверчиво подалась навстречу мужчине и утонула в черных омутах его глаз.
И когда стало невозможным терпеть и сдерживаться, когда возбуждение затопило их обоих горячей волной – Кэти вскрикнула, рванулась навстречу Сандро, обхватила его руками и ногами, выгнулась – и смело встретила короткую острую боль, когда ее возлюбленный вошел в нее…
Чуть позже она обхватила его шею руками и притянула к себе, не в силах выразить словами все, что пережила за последние несколько минут.
– Сандро… я так люблю тебя…
Алессандро отшвырнул девушку от себя, вскочил с кровати. Даже в тусклом свете ночника было видно, как потемнело и исказилось от ярости его лицо. С губ сорвались несколько итальянских ругательств – Кэти как-то сразу поняла, что это именно ругательства.
– Какого дьявола ты не сказала, что ты – девственница?!!
Ярость ослепляла Алессандро. Ярость на самого себя – попался на самый дешевый и древний в мире трюк! – но вымещал он ее на Кэти.
Кэти замерла, со страхом глядя на него, на лице были только растерянность и испуг.
– Я не понимаю…
– Все ты понимаешь!
– Сандро, не кричи, пожалуйста, я действительно не понимаю…
– Да прикройся ты хоть чем-нибудь!
Кэти чувствовала себя так, словно ее окатили ледяной водой, да еще и с помоями. Она ничего не понимала. Ничегошеньки! Наваждение какое-то… При чем здесь ее девственность – разве это не свидетельство того, что Сандро у нее первый и…
Кэти судорожно сгребла с кровати простыню, завернулась в нее и вскочила на ноги. Понимание оказалось вспышкой молнии, пронизавшей ее сознание.
Этот красавчик рассчитывал на легкий, быстрый секс со сговорчивой и не слишком обремененной моралью девчонкой. Проблем он не хотел, о нет, – а девственница, с точки зрения таких, как он, всегда представляет собой проблему.
Она вскинула голову и смело посмотрела Сандро в глаза. В эту минуту он был ей отвратителен.
– Мне действительно жаль…
– Ей жаль! Спасибо, о, спасибо, добрая душа! А как насчет наших дальнейших планов? Могу я спросить, принимаешь ли ты контрацептивы – или через несколько месяцев мне предстоит познать радости отцовства?
Он сам себя презирал за эти слова, за этот скандальный тон – но не мог справиться с яростью. Вообще-то о предохранении должен был позаботиться он сам – но впервые в жизни это вылетело у него из головы, так сильно он хотел Кэти, так мечтал оказаться с ней в одной постели…
Кэти отшвырнула простыню, шагнула вперед и со всего размаху залепила Сандро пощечину. Голова мужчины мотнулась назад, он схватился за щеку испуганным детским жестом… Кэти молча прошла мимо него в ванную, прихватив по дороге зеленую скомканную тряпку – платье из бутика.
Она включила воду в кабине, а сама уставилась на себя в зеркало, уперевшись руками в раковину. Из-под спутанных золотистых локонов горели полные боли и отчаяния ореховые глаза, уже налившиеся слезами.
Идиотка. Доверчивая дура. Великовозрастная идеалистка. Блондинка!
Вообразила себе невесть что, дарила всю себя, свои нежность и любовь, а этот красавчик елозил на ней и занимался трусливым подсчетом – как бы чего не вышло!
Кровь шумела в ушах. Будь он проклят! Будь проклята вся эта чертова Италия с ее солнцем, небом и бессердечными красавчиками!
10 
