44 
Немудрено, тоскливо подумала Кэти. С такими родственничками оно и вовсе пропадет. Уже сейчас приходилось докармливать девочку молочной смесью. Впрочем, после кормлений грудью Кларибель обычно спала как убитая, даже не ворочалась, так что Кэти могла отдохнуть… но почему-то никак не высыпалась!
Вот и сейчас ее потянуло в сон. Чтобы отвлечься, Кэти принялась вполголоса напевать старую английскую колыбельную.
Спи, моя розочка алая!
Месяц качнет колыбель.
Спи, мое дитятко малое,
Страшным же сказкам не верь.
Дом охраняют два Брауна,
Кот и два белых щенка.
Спи, моя розочка алая…
Последняя строчка никак не желала вспоминаться, и Кэти нахмурилась. Что-то не то с ней творится, невозможно так уставать, если пеленки стирают другие, обед на всю семью готовить не надо, и даже гулять малышку выносят либо Алессандро, либо Ромео… Собственно, Кэти только кормит малышку, спит, ест и пьет… и пьет…
Травяной чай для прихода молока прописал доктор Сантуццо. Пахнет он приятно – хотя Кэти предпочитает старый добрый английский чай с молоком…
Чувствуя, что глаза снова закрываются, Кэти отнесла малышку на столик, перепеленала ее и осторожно уложила в колыбель. Потом оставила дверь открытой и вышла к себе в спальню – здесь окно было раскрыто настежь.
Она повалилась на широкую мягкую кровать – и тут же заснула мертвым сном.
Потом, вспоминая и переосмысливая все произошедшее, Кэти поняла, что спас ее именно этот крепкий сон – с полудня и до заката. Если бы она опять попыталась бороться с сонливостью, все могло обернуться куда серьезнее. Атак…
Она еще не до конца проснулась и довольно смутно понимала, что^происходит. Кажется, ей снился кошмар – а как еще назвать сон про Лучиану, которая на цыпочках входит в комнату, подходит к кувшину с травяным чаем и вливает туда что-то из темного пузырька… Ну бред же? Лучиана – змея, но не Лукреция Борджиа.
Потом раздалось кряхтение малышки, и Кэти торопливо слезла с кровати, чувствуя слабость во всем теле. Дверь в детскую оказалась закрыта – странно, ведь она оставляла ее распахнутой настежь…
Она открыла дверь – и обомлела. Лучиана держала Кларибель на руках и пыталась кормить из бутылочки. Сон с Кэти как рукой сняло.
– Что ты делаешь, черт бы тебя побрал?!
Лучиана вздрогнула, но быстро овладела собой, положила малышку в колыбель и повернулась к Кэти с прежней змеиной ухмылкой.
– Учусь замещать тебя, дорогая. Ведь скоро, очень скоро ты переедешь совсем в другой дом – а я займу твое место.
– Что ты несешь, гадюка?!
– О, это будет чудесный дом, милый дом, уютный дом. Там все стены и даже пол выложены мягким войлоком, там добрые доктора и заботливые медсестры, там ты сможешь спать сколько угодно…
– Лучиана, ты ненормальная. Я все расскажу Алессандро и Франческе, и если ты не уберешься отсюда… Тогда уеду я с Кларибель.
– Зачем же с Кларибель? Она чудесная девочка, мне всегда хотелось иметь такую дочку. О, я одену ее как принцессу, я буду ласкать и баловать ее, она вырастет настоящей красавицей и будет звать меня своей милой мамочкой…
– Пошла вон отсюда! И если войдешь еще раз – я убью тебя, клянусь.
Лучиана пожала плечами и вышла, сильно толкнув Кэти в плечо. Та не обратила на это никакого внимания, подбежала к колыбели и с тревогой вгляделась в личико дочери. Кларибель таращила голубые, еще младенческие глазенки и пускала молочные пузыри. На вид с ней было все нормально, но Кэти больше не собиралась спускать все на тормозах. Она позвонила и, когда пришла Кьяра, приказала глаз не спускать с девочки. Кьяра неистово перекрестилась и пообещала стоять насмерть – после чего рассмеялась, но Кэти ее не поддержала.
Ярость захлестывала ее словно огненная река. Она сбежала по лестнице и ворвалась в гостиную, где сидели и негромко разговаривали Алессандро, Франческа – и Лучиана. Лица у Алессандро и его матери были мрачные и озабоченные, у Лучианы – испуганное.
Кэти не стала тратить время на светские условности. Вытянула палец и рявкнула:
– Сандро, пусть она убирается из дома – или уйду я!
Лучиана всхлипнула.
– Вот видите? Я пойду, пожалуй, не стану ее раздражать…
Она торопливо выбралась из гостиной, а Алессандро поднялся и направился к Кэти.
– Милая, тебе надо успокоиться. Присядь, выпей с нами чаю или кофе. А хочешь, Микеланджело принесет тебе сок…
– В который вы опять подмешаете какую-нибудь гадость? О, конечно! Как я сразу-то не поняла! Это был никакой не сон!
44 
