Особенно,... 
149 
– Извините, Вячеслав Иванович. Придётся вам немного поскучать.
– Ничего, Сергей Семёнович. Я подожду.
Иван Васильевич, не получивший в новой исторической реальности прозвище «Грозный», умер на четыре года позже, чем в прежней истории, так и не убив своего сына Ивана. Вместо него это сделали агенты Особого отдела. Я рассчитывал, что оставшийся в живых сын Ивана Васильевича Фёдор, из-за своего мягкого характера не сможет проводить политику своего отца, и развитие Русского государства замедлится. Однако я ошибся. Получив неограниченную власть, Фёдор Иванович словно переродился. Во время его правления русские овладели территорией Крымского ханства. Таким образом, у России не осталось ни единого внешнего врага. У бездетного в прошлой истории Фёдора Ивановича родился наследник. Однако он был ещё слишком мал, когда его отец умер, поэтому власть в стране временно перешла к пятерым боярам, особо приближённым к прежнему царю.
В это время в России три года подряд случился неурожай. Начался массовый голод. Как следствие этого, возникли стихийные крестьянские бунты, направленные против бояр, которые хранили приличные запасы зерна урожая прошлых лет, но придерживали его, рассчитывая продать как можно дороже. Во многих местах страны пылали пожары. Это холопы жгли помещичьи усадьбы. Мне было жалко смотреть на отчаявшихся, голодных людей, но я не вмешивался, считая, что русский народ должен пройти и через эти испытания.
Семь лет центральная власть наводила порядок в обширном государстве. Наконец, ей это удалось, а ещё через три года на престол взошёл юный Борис Фёдорович. Он продолжил политику своих предков. Смутного времени и польской интервенции в новой истории России не случилось. Оккупировав «Финляндию», страна получила обширный выход на побережье Балтийского моря, а затем продолжила экспансию на восток. Мои агенты изо всех сил препятствовали этому: то взрывались пороховые склады, то военный корабль, почти готовый к спуску на воду, сгорал прямо на верфи. В течение ближайших ста лет по России прокатились три мощных крестьянских восстания, к чему приложили руку агенты Особого отдела. Однако всё это было, что слону дробина. Русское государство прочно встало на ноги и, лишённое внешних врагов, неуклонно развивалось.
– Прекрасно, Вячеслав Иванович, – сказал я, закрывая папку. – Ваши предшественники неплохо поработали.
Мой гость чуть заметно улыбнулся, но промолчал. Он ждал, что я скажу по поводу его многолетней работы. Я бегло просмотрел содержимое ещё нескольких папок.
Династия Ивана Калиты, а, следовательно, и Рюриковичей, так и не прервалась. В русском языке в то время не существовало слова «империя», поэтому очередной самодержец Российского государства по-прежнему гордо именовал себя: «Царь всея Руси…великий князь», хотя границы державы простирались уже до Тихого океана. Россия подчинила себе государства Средней Азии, Северный Кавказ и Закавказье, а Болгария сама изъявила желание войти в её состав.
В развитие научной мысли в России я предпочитал не вмешиваться. Страна и так заметно отставала в этом отношении от Российской империи, существовавшей в прошлой исторической реальности. Надёжная изоляция от внешнего мира с самого возникновения древней Руси не позволяла моим соотечественникам перенимать у соседей положительный опыт в области кораблестроения, освоения глубоко залегающих полезных ископаемых и многих других сфер человеческой деятельности. До всего приходилось доходить своим умом. Разумеется, определённые денежные средства на развитие науки правители страны выделяли. Со временем это привело к появлению зачатков машинной индустрии, и в России стал формироваться капиталистический способ производства.
Главное, чего мне удалось добиться с помощью агентов Особого отдела – у русского народа сформировались все те качества, которые были ему присущи и в прежней истории. Это, прежде всего, самобытный национальный характер с готовностью к самопожертвованию в трудный для государства период, безоговорочная вера в справедливого царя и почитание своих родителей. К сожалению, никуда не делись и знаменитое русское «авось», определённая леность, местами эгоизм и зависть к успехам соседей. Всё же я считаю, что мои соотечественники в основной своей массе могли бы жить и получше, но это у них ещё впереди.
– Вячеслав Иванович, как вы оцениваете ситуацию в России сейчас? – спросил я, закрыв последнюю папку.
149 
