46 
За полтора года, что я здесь не был, посёлок преобразился. Мстислав проявил инициативу. По его приказу на всех улицах были настелены деревянные тротуары. А вот и он сам. Лицо Мстислава расплылось в улыбке:
– Здравствуй, Сергей!
– Здравствуй, родной! – и я крепко его обнял. Уже давно мне нравился этот сильный, честный человек и, как я убедился, талантливый руководитель. Мы зашли к нему в дом. Варвара, жена Мстислава, пошла к костру на улице, чтобы накормить дорогого гостя. Мы сели на стулья напротив друг друга за деревянным, до блеска начищенным столом. Сняв с себя заплечный мешок, я протянул его хозяину.
– Вот, прими скромный подарок.
Мстислав открыл мешок и, вытащив одну за другой четыре рубашки, вопросительно посмотрел на меня.
– Две – тебе, две – жене, – ответил я на его немой вопрос. Потом из мешка появилась льняная скатерть, в которую были завёрнуты сорок брусков мыла.
– Спасибо, но у нас есть мыло, – улыбнулся Мстислав.
– Да ты понюхай, – предложил я. Хозяин поднёс один из брусков к носу.
– Замечательно! Как тебе это удалось?
– В мыло добавлен измельчённый корень одного из растений, которое мы привезли из-за моря.
– Конечно! Александр, как вернулся, раз двадцать рассказывал людям о вашем путешествии, так что мы знаем всё наизусть.
– Игоря жалко, ни за что погиб. Глеб – мерзавец ножом в спину ударил.
– Наслышаны мы тут, как ты с Глебом поступил, – легко гад отделался. Ему доверие оказали, а он… – глаза Мстислава затуманились.
– Ладно, хватит о грустном.
Я встал, убрав мыло в сторону, расстелил на столе скатерть и, не удержавшись, похвастался:
– Чистый лён, и рубашки из него сделаны, а также нитки, верёвки, канаты.
– Вообще у вас там, в Лондоне, грандиозные перемены происходят, не то, что у нас, – вздохнул Мстислав.
«Он, конечно, прекрасно знает о моих начинаниях, так как его люди часто приходят в наш посёлок с грузом соли, гвоздей, инструментов и железа», – подумал я и постарался успокоить своего собеседника:
– Скоро и у вас будет то же самое. К следующей осени выруби лес на трёх ровных участках. Я пришлю тебе семена и людей, которые научат вас выращивать растения.
Тут вошла жена Мстислава с глиняным горшком в руках. Увидев скатерть, попросила мужа отогнуть её край и лишь потом поставила посудину, из которой шёл пар. Нежно проведя рукой по скатерти, она пошла к стенному шкафчику, в котором хранилась посуда. Перед нами появились красивые глиняные тарелки и деревянные ложки. Деревянной поварёшкой женщина разлила по тарелкам суп, от которого исходил необыкновенно аппетитный запах. В носу приятно защекотало.
– Кушайте на здоровье, – певуче произнесла Варвара и бесшумно удалилась. В груди защемило. «Ну прямо как в России, где-нибудь в деревне», – подумалось мне.
Поужинав, мы с хозяином вышли на улицу. На крыльце лежал оставленный мною мешок с плотными рубашками для кузнецов. Закинув его за спину, я посмотрел на Мстислава.
– Спасибо за радушный приём. Спокойной ночи.
– А ты разве не у меня остановишься?
– Нет, не хочу тебя стеснять. Я уж лучше у кузнеца заночую, он один живёт.
– Ну, как хочешь. До завтра.
…Остановившись возле дома главного кузнеца, я постучал, и хозяин вскоре открыл дверь.
– Здравствуй, великий вождь! Заходи.
Я зашёл в комнату и положил на стол мешок с одеждой.
– Это плотные рубашки для тебя и твоих людей. Одевайте их только во время работы, а лёгкие, такие как у меня, получите в следующем году.
Кузнец достал одну рубашку, примерил её на себя, внимательно рассмотрел.
– Красивая. Спасибо, Сергей!
Я попросил разрешения пару дней пожить у него.
– Какой вежливый! – усмехнулся кузнец. – Как будто это всё и так не твоё.
– Что «всё»? – заинтересовался я.
– Ну, вообще всё, – замялся он, – дома, люди. Все знают, что ты особенный. Мне мой дед рассказывал, как ты в племени появился, а он от своего отца узнал. Так вот, деда давно нет, да и у меня уж голова седая – а ты всё такой же. И сколько жить будешь – про то только звёзды знают. Языку своему людей обучил – родной-то и не помнит никто.
– Это плохо?
– Ты – голова, а мы – ноги, куда прикажешь, туда и пойдём. Люди теперь без тебя и жизни не представляют: мудрый, справедливый, заботливый. Александр-то наш, что с тобой плавал, вернулся, начал рассказывать, где был и что видел, так каждое пятое слово: либо Сергей, либо великий вождь.
– Приятно слышать. Только о вас и думаю, чтоб вам и вашим детям лучше жилось. Ну ладно, ты мне постели. Устал я что-то.
46 
