Особенно,... 
108 
— Ты забываешься.
— Нет, это ты забываешься, — возразила я. — Дети довольны, счастливы и защищены. Если ты волновался, мог нам позвонить. — Я положила руку на перила и посмотрела на него. — Я опоздала и извинилась. Но это очень сложно, Дэнис. Мне необходимо больше времени проводить с ними. Эти ограниченные визиты несправедливы, ты же прекрасно понимаешь. Неужели ты действительно честно и искренне считаешь меня безответственной матерью? И ты веришь, что я хоть раз причинила им вред?
— Откуда ты узнала о «Питни»?
— Ты меняешь тему.
— Нет. Это конфиденциальная информация. И если ты ее разузнала, то это низкий и подлый поступок. И он о многом говорит.
Я уставилась на него. Потом резко оборвала:
— Подлый? А возбуждать дело против меня, полностью основанное на лжи, не подло? А показывать Дженовицу конфиденциальные медицинские записи не подло? Я уж молчу об истории с Адриенн.
Дэнис взял меня за руку и попытался подтолкнуть к двери.
Я резко выдернула руку и отскочила от него.
— И если за той историей стояло что-то еще, то вся правда все равно станет известна. И на суде тоже, если дело дойдет до него. Я найду эту правду, чего бы мне это ни стоило. И еще, Дэнис. Я пойду на что угодно, чтобы вернуть детей.
— Ты мстительная сучка.
После этих слов у меня перехватило дыхание. Я отразила удар так быстро, как могла:
— Это называется самозащита. Не я зачинщик. Не я решила воскресить прошлое. Это все сделал ты, Дэнис, и, клянусь жизнью, я до сих пор так и не поняла зачем. Что такого ужасного было в нашем браке, что заставило тебя завершить его подобным образом?
Я услышала какой-то шорох наверху. Подняв голову, я увидела, как над перилами промелькнула голова Джонни.
Я пошла наверх. Дэнис окликнул меня, но я проигнорировала его. Услышав его шаги за спиной, я побежала. Я ворвалась в комнату Джонни как раз в тот момент, когда он лихорадочно искал, куда бы спрятаться.
Я схватила сына и изо всех сил прижала к себе. Сердце билось у меня где-то в горле. Я попыталась отдышаться, а потом как можно мягче попросила:
— Поговори со мной, Джонни. Скажи мне, что тебя так сильно волнует.
Он вырывался из моих рук, но я не давала ему уйти.
Прижавшись щекой к его волосам, я ждала, пока он успокоится.
— Я знаю, тебе тяжело сейчас. И мне тоже тяжело.
— Пусти меня, — приглушенно пробормотал он.
— Не отпущу, пока мы не поговорим. У нас никак не получается сделать это. То кто-нибудь крутится вокруг, то ты делаешь уроки, но я хочу поговорить с тобой, Джонни, мне необходимо с тобой поговорить. Мы же всегда так делали.
— Тогда мы жили вместе, — возразил он со злобой.
— Многое изменилось. Порой я готова сделать что угодно, лишь бы повернуть время.
— Почему же ты не сделаешь это?
— Потому что не могу.
— Но почему не можешь?
— Потому что сюда вовлечены правовые органы. Это серьезная проблема, поверь.
Я еще крепче прижала его к себе, и Джонни закричал:
— Если эта проблема такая серьезная, то почему она вообще появилась?
Хороший вопрос. Я могла сколько угодно размахивать руками, пытаясь что-то кому-то доказать, но правда заключалась в том, что я допустила в своей жизни большую ошибку. Я всегда сама решала, что нужно моей семье, лишая Дэниса права голоса. И была не права.
— Потому, — ответила я, — что папа нуждается в некоторых вещах, которые я не могла ему дать.
— Он нуждается в нас. А ты нет?
— Да, — я дышала в его волосы. — Господи, да! Это самое непереносимое! Я безумно страдаю, что не могу встречать вас дома после школы, обедать с вами и завтракать. Я хочу находиться с вами постоянно, как папа.
Джонни перестал вырываться, и я наконец смогла ослабить руки, не боясь, что он убежит.
— Ты всегда учила меня: если я чего-то хочу, я должен добиваться, — проговорил он. Злоба уступила место смятению. — Но почему же ты сама так не поступаешь?
— Поступаю. Просто ты этого не видишь. Я очень много думаю, что же можно сделать.
— Почему судья не хочет, чтобы ты была с нами? Ты сделала что-то плохое?
Я начала осторожно и нежно массировать его спину.
— Нет. Ничего противозаконного или аморального.
— А папа?
Я оглянулась. Дэнис стоял в дверях. Но даже если бы он и не слушал нас, я бы не стала порочить его в глазах Джонни.
— Папа любит вас так же сильно, как и я. И мы сейчас стараемся решить сложнейшую задачу: как продолжить любить вас, но не жить при этом под одной крышей.
108 
