Последние отзывы

  24  

* * *

На следующее дежурство Иван, несмотря на слабые попытки протеста, довез Кристину прямо до Теремка, и даже поцеловал на прощание в щеку. Это вышло у него настолько естественно, что было бы просто нехорошо заподозрить его в наличии каких-то тайных планов, и Кристине, слегка обалдевшей от подобного проявления чувств, ничего не оставалось, как улыбнуться на прощание и помахать рукой. Для нее это было внове, но демонстрировать свою дремучесть тоже не сильно хотелось, хотя подобные вольности она еще никому не позволяла. А с другой стороны: ну и что — поцеловал! Не в губы же, в конце концов!

Она прослушала пленку с голосом Фредди, но ничего определенного из нее не вынесла. Да и речь там звучала какая-то искаженная, словно человек говорил с набитым ртом или через платок. Странно, с чего это он вдруг так боится, что кто-нибудь услышит его настоящий голос? Если он надеется, что так у них не будет никаких доказательств того, что именно он загрязняет эфир, то сильно заблуждается. Современная экспертиза легко докажет идентичность голоса, как ты его не меняй. Так что она переписала разговор с Фредди, как и обещала ребятам, и отправилась в зал. В это утро в эфире не было не единой помехи, так что можно было сказать, что сегодня работа доставляла операторам настоящее удовольствие. Вот еще бы аварий поменьше на дорогах случалось, да людей поменьше гибло. А то спрашиваешь очевидца — пострадавшие есть? Он в ответ — есть. Помощь требуется? И слышишь — уже нет. Значит, надо высылать экипаж, разрезать искореженные машины и доставать трупы. Адская работа, не для слабонервных. Как-то раз на одних из посиделок Женька триста семнадцатая, неплохо играющая на гитаре, спела песню про горных спасателей. Там были такие слова: «И не встречает нас никто, и нам никто не рад, мы — похоронное бюро, мы — спасотряд». Эти строчки запали Кристине в душу, и еще несколько дней будоражили фатальным совпадением с реальностью, с буднями их экипажей. Она сама воочию не видела страшных картин, которые представали взору спасателей, но и того, что слышала по Си-Би или телефонной связи ей порой хватало для того, чтобы полночи не спать, заново переживая весь разговор с пострадавшим или очевидцем.

Но при всех тяготах и нервотрепке, текучесть среди операторов и спасателей была не столь большой, как это можно было бы представить со стороны. Если человек приживался в коллективе, то уходить отсюда не хотел ни за что, несмотря даже на довольно скромную по столичным меркам зарплату. Кристина долго не могла разобраться, в чем же тут дело, хотя тоже пока не рвалась сменить операторское кресло на что-нибудь более комфортабельное. Мнение же Ленки по этому поводу было следующим:

— Кристя, а ты что, еще не поняла? Это же, как наркотик! Ты начинаешь зависеть от этого, как собака Павлова от условного сигнала!

— От чего — этого?

— От помощи людям! Ты же прекрасно понимаешь, что если бы не ты, вернее, не твоя работа — людям бы пришлось тяжко. Они могли бы остаться один на один со своей бедой, со своим отчаянием. А ты делаешь все возможное, чтобы этого не произошло. И если у тебя реально получилось помочь хоть одному человеку за смену — это самая лучшая награда. Ты никогда не задумывалась, почему это наше руководство время от времени выезжает на происшествия как рядовые члены экипажей?

— Ну, может быть, поднимают нашим ребятам боевой дух, и все такое? Демонстрируют свою близость к простым спасателям…

— Чушь собачья! Они себе боевой дух поднимают! Потому что перекладывать бумажки с места на места — это не работа, по крайней мере, для настоящего мужика. Он тупеет, звереет, и не понимает, для чего вообще нужен. А отдежурил сутки, этого спас, этому помог, устал при этом, как собака, зато точно знает, что живет не зря. Он нужен, он востребован. Можно возвращаться к администрированию и бумажной волоките. Пока снова крышу не снесет.

— А мы?

— И мы тоже. Пускай реально всю работу выполняют наши мальчики, но ведь все происходит не без нашего участия. Знаешь, я ведь только здесь, в Спасении окончательно пришла в себя после той истории. Когда видишь, в какие передряги иногда попадают люди, твои собственные проблемы на этом фоне кажутся такими незначительными, мизерными. Ну, подумаешь, изнасиловали. Так руки целы, ноги целы, дети еще будут. А вот каково пришлось маме, у которой сынишка руку в мясорубку засунул! Я думаю, если бы у нее был выбор, она бы запросто со мной местами махнулась, лишь бы с ребенком все было в порядке, лишь бы он инвалидом не стал. Хотя, между нами, девочками, все мы здесь сумасшедшие. Нормальные люди тут не работают, это факт.

  24