17 
Друзья жениха сгрудились вокруг столика с крепкими напитками, оттуда доносились взрывы хохота и беспрестанный гул.
Шерри почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и обернулась. Лучше бы она этого не делала…
Подружка невесты, Софи Сейерс, напоминала мужчину до такой степени, что пышный бюст ее смотрелся совершенно непристойно. Кожаные брюки обтягивали мускулистые ляжки, мужская рубаха навыпуск была застегнута под самое горло, а оба уха украшали многочисленные сережки из дешевого металла. Лицо Софи Сейерс выражало брезгливое презрение ко всем окружающим, но глаза, устремленные на Шерри, горели живым интересом. Шерри подавила дрожь и холодно улыбнулась.
– Мисс Сейерс, если не ошибаюсь? Не желаете пройти к столу с напитками?
– Нет, дорогуша, благодарю. Вряд ли в этой комнате найдется кто-то, желающий чокнуться со мной за здоровье молодых. Вот умора начнется, когда дело дойдет до тостов! Ведь им придется меня выслушать, не так ли?
Шерри подпустила во взгляд еще больше льда.
– Вы собираетесь эпатировать их, мисс Сейерс? Напрасно.
– Вот как? Это ты меня по дружбе предупреждаешь, дорогуша… или по любви?
С этими словами Софи стремительно придвинулась к Шерри и быстро провела пальцами с коротко остриженными ногтями по щеке молодой женщины. Шерри спокойно отстранилась, а потом сама шагнула почти вплотную к подружке невесты. Голос ее упал практически до шепота^
– Вот что… дорогуша! Мне глубоко фиолетово, выгонят тебя отсюда взашей или будут терпеть твои непристойные выходки до конца вечера. Не думаю, что кто-то из собравшихся вообще обращает на тебя внимание. Посмотри на себя – и посмотри на них. Ты даже не насекомое – ты мусор у них под ногами. А совет только один: держись от меня подальше. Потому что я – не они. Я девочка деревенская, простая и незамысловатая. Будешь распускать руки, скажу своему парню.
– Ого!
– Ага. Думаю, он не станет церемониться, ведь ты же сама решила выступать в роли мужчины. А мужчин, которые пристают к чужим женщинам, обычно бьют. Больно и долго.
Софи мрачно посмотрела на спокойную и невозмутимую Шерри, потом сухо кивнула и отошла. Настроение у нее явно упало.
Шерри украдкой перевела дух. Если Китти узнает, Шерри здорово влетит. Главный администратор отеля может позволить себе очень немногое, когда дело касается гостей. Интересно, мисс Сейерс остается ночевать или нет? Если да, то надо будет прислать к ней в номер не горничную, а стюарда. Есть у них один парнишка, Билли. Служил в морской пехоте, откуда вынес крайне предвзятое отношение к представителям сексуальных меньшинств…
В этот момент грянул невидимый оркестр – музыканты сидели в соседней комнате, а звук транслировался через динамики – и двери распахнулись.
Филип Форд, мрачный и с еще более презрительным, чем по приезде, видом шел, недовольно придерживая за могучий локоть свою молодую жену. Черный фрак придавал новобрачному некоторое сходство с гробовщиком. Зато новобрачная сверкала – в полном смысле этого слова.
Золотая парча плотно обтягивала могучие бедра, круглый живот и пышную грудь. Золотистые туфли-балетки выглядели неестественно крошечными на пухлых и не слишком прямых ногах. Волосы Элли пыталась, видимо, уложить в прическу, но у нее получилось не слишком хорошо, и теперь соломенные пряди то и дело валились ей на глаза. Косметикой она почти не пользовалась, но губы решила накрасить, что ей удалось еще хуже, чем сооружение прически.
Кроме того, от Элли явственно попахивало виски, и потому общее впечатление, произведенное ею, наводило на мысли о похмельном утре – а не о свадебном вечере.
Шерри на миг встретилась с новобрачной глазами – и ей вдруг стало страшно жаль Элли Морган-Форд. Почти до слез.
В глазах Элли метались страх, отчаяние, робкая надежда, стыд – целая смесь чувств, ни одно из которых не могло придать ей уверенности в себе. Шерри вдруг поняла, что Элли прекрасно знает, как нелепо она выглядит. Знает – и мучается, потому что не умеет сама исправить собственные ошибки, а помогать ей никто не собирается, ни один человек, даже ее родная мать, даже младшая сестра! Бедная, нелепая, некрасивая невеста Элли, нелюбимая жена, нежеланная дочь… Одинокая.
Шерри сдавило горло. Одиночество – о, это слово она понимала очень хорошо. С самого детства – и всю жизнь. Но Шерри была, по крайней мере, красива. Это давало преимущества, которых у Элли нет и быть не могло.
17 
