Особенно,... 
48 
Неожиданно они достигли высшего уровня – конечной цели всякой игры страстей. Ния со всей очевидностью поняла, что хочет заняться со Стрэйхеном любовью. Неожиданно ей стало на все наплевать: на его и на ее работу, на его и на свое прошлое – даже на то, что такого рода мысли, учитывая ее незаконченное задание для журнала, многие могли бы посчитать некорректными. Абсолютно все отошло на второй план, и теперь ею всецело владело одно: страстное желание полной близости с Дэниэлом. Ничто другое не в силах было бы ослабить тупой боли от выросшего до небывалых размеров напряжения.
Осознание того, что должно было неминуемо последовать, завладело всем существом Дэниэла почти тогда же, когда и Нией. Когда он поднял голову, чтобы встретиться вопрошающим взглядом с ее широко раскрытыми глазами, рука Нии, запутавшаяся пальцами в его волосах, соскользнула ему на плечо, потом ниже по руке. «Его сильные руки, – подумала Ния, – с легкостью могли бы поддерживать его тело на весу… если бы мы последовали естественному течению страсти».
Но ведь тренером был он – и он объявлял о ходе игры, и он устанавливал правила. Дрожащими руками он вдруг потянул ее свитер вниз, снова занавешивая им ее трепещущие груди. Если Ния и испытала при этом горечь потери, ей достаточно было услышать его хриплое бормотание, чтобы понять, что в этот момент испытывал он.
– Извини, Ния. Я не могу. – На нее излился ледяной душ разочарования, мгновенно вызвавший к жизни не самые добрые ее чувства. Он что, с ума сошел? О чем это он рассуждает? Да еще с такой уверенностью в собственной правоте?
Дэниэл между тем продолжал:
– Я очень тебя хочу, но знаю, что наша близость не принесет радости ни тебе, ни мне. Твоя работа, моя работа – это несовместимо. Я – фанатик баскетбола, ты ненавидишь баскетбол. Я терпеть не могу журналистов, а ты работаешь в «Истерн Эдж». Так что ничего хорошего у нас не выйдет.
Изумление Нии было настолько велико, что она продолжала лежать без движения, не имея возможности выдавить из себя хотя бы слово. Что именно у них не выйдет? Что он имел в виду – ночь в постели вдвоем или нечто большее? Да, кое-что из высказанного им можно было бы и обсудить – но позже. Почему он сделал это сейчас, так и не доставив ни себе, ни ей удовольствия? Она ясно видела, как сильно он возбужден – так что же его остановило? Неужели один только глупый принцип?
До сих пор они играли вместе на одной площадке, но неожиданно инициатива была у них вырвана. С силой как минимум десяти судейских свистков в темноте проревел клаксон, и его неумолчный рев заставил усомниться в душевном здоровье водителя.
Дэниэл замер.
– Это кто же, к черту, так дудит? У вас что, по соседству живут подростки?
Ния вскочила, словно подброшенная пружиной, и он посторонился, чтобы дать ей пройти. Все мысли о только что бушевавшей страсти мигом вылетели у нее из головы, поскольку первое место заняли чувство ответственности домовладелицы и страх за здоровье жильца.
– Господи! Это, должно быть, доктор Макс!
Глава 5
Ния помчалась к двери, рывком ее распахнула и скатилась вниз по ступенькам. Сзади, наступая ей на пятки, спешил Дэниэл. Через минуту они шли назад, уже далеко не так торопливо, на ходу освобождаясь от плотских желаний.
– И часто он это делает? – спросил Дэниэл. Он не уставал удивляться случившемуся, даже когда они вошли в гостиную и он направился к стулу, на который в самом начале вечера швырнул свое пальто.
Он намеревался уезжать – это было ясно, и, хотя Ния полагала, что теперь так оно будет лучше для всех, по-прежнему весьма противоречивые чувства не давали ей покоя. Она помотала головой, пытаясь избавиться от дождевых капель в прическе – на улице все еще моросило. Ее пробирала дрожь, которой она была обязана не только холодному ночному воздуху и надоедливому мелкому дождю. Она находилась в предвкушении длительного процесса самокопания, которому собиралась предаться в самое ближайшее время.
– Этого он еще ни разу не делал! – с чувством произнесла Ния. – Трюков другого рода было сколько угодно – он оставлял зажженными фары, срывал телефонный аппарат с крюка в стене. У него вечно звонит таймер в плите, а уж почту и даже неоплаченные счета он роняет из своей папки пачками – но никогда, – глаза Нии отметили смешинку, поселившуюся в краешке глаза у Дэниэла, – он не зажимал рулевое колесо книжным картонным футляром.
48 
