82 
– Черт побери, этак он мне на капот свалится! – матерился Антон. – А то и вовсе под колеса уйдет, папарацци доморощенный! Ну, дай Бог ему целым до лагеря добраться, я ему там разъясню политику партии! Мало не покажется!
Наконец броды закончились, и колонна выбралась на дорогу. Олег, сделав еще штук пять снимков, успокоился и все же вспомнил о том, что не грех бы держаться за что-нибудь кроме объектива, после чего полеты по крыше прекратились.
Лику, нежащуюся в тепле Дуняши, разморило. Она знала, что Антон ужасно не любит, когда штурман дремлет, но ничего поделать с собой не могла. Глаза слипались просто катастрофически, и ничто не помогало хоть чуть-чуть взбодриться и дотерпеть до лагеря.
– Слушай, а ты очень обидишься, если я немного посплю? – спросила Лика Антона, поняв, что бороться со сном уже не в силах.
– Да спи, без проблем. Я вроде пока бодрячком себя чувствую, доедем уж как-нибудь.
– Тошка – ты настоящий друг! – с чувством произнесла Лика и буквально через минуту уже отошла в царство Морфея.
Следующим воспоминанием Лики было, как Антон, взяв ее на руки, заносит в палатку и бережно укутывает в спальник. Анжелика сонно прошептала ему «спасибо» и окончательно отключилась.
* * *
– Ну, как вам Гольцовое озеро? – спросил Степан, устроившись у костра на раскладном стуле и грея руки.
– Супер! Да еще здорово, что у нас это, считай, первая ночная поездка получилась – просто класс! Кстати, по поводу ночи: я, когда сюда ехал, по наивности полагал, что в августе у вас еще полярный день!
– Нет, Макс. Полярный день в смысле незакатного солнца и отсутствия сумерек уже несколько недель как закончился. Кстати, давно заметил: когда тургруппа попадает к нам на полярный день, крышу у всех рвет просто по-черному. Сначала начинают путать утро с вечером, потом выясняется, что всем удобнее ехать ночью, а днем отдыхать. На часы уже никто и не смотрит, разве что ради прикола. И самое интересное: обычный график вроде как летит в тартарары, а всем нравится!
– А зимой тут каково? Когда полярная ночь начинается и с утра до вечера хоть глаз выколи?
– Ну, ты опять преувеличиваешь! Рассвет все-таки имеет место быть, правда светлое время суток длится всего три-четыре часа. Да и сумрачно довольно: солнца-то нет! А потом снова темень. И делать ничего не хочется. Мечтаешь усесться у камина с хорошей книжкой в руках, пить горячий глинтвейн и тихонько дремать. Потом появляется солнце. Сначала недолго: просто скользнет по небу, перекатится, и вновь его нет. Потом дольше и дольше задерживается. Ну все, сразу жить легче становится. А уж после весеннего равноденствия и вовсе с каждым днем все светлее и светлее!
– А северное сияние часто бывает?
– Когда как. Иногда несколько дней подряд красуется, иногда неделями его не видно. Как повезет. Кстати, сияние – это всего-навсего магнитная буря. Так что тут еще палка о двух концах: кому-то красота, а кому-то головная боль и прочие проблемы со здоровьем.
– Тю! А то магнитные бури только на Севере бывают! Голова, как ты выражаешься, у всех болит, а вот северное сияние только вам видно! Нечестно! Требую сатисфакции! – в шутку возмутился Макс и тут же спросил: – Да, а в августе северное сияние бывает? А то хоть одним глазочком бы глянуть, что это за зверь такой!
– Да ты что! – замахал руками Степан. – Нет, конечно. Только зимой. Кстати, если хотите, расскажу вам одну баечку из своего прошлого. Я тогда срочную служил в Североморске. Да, Антон, в твоем родном городе! Так вот, был я шофером у одного майора. Как-то раз приехали к нам проверяющие из Москвы. Ну, встретили мы их, везем, и тут майор мой видит через лобовое стекло, что начинается сияние. Он тут же строит жутко умную морду и говорит, поглядывая на циферблат: «Товарищи офицеры, по графику через пять минут у нас заказано северное сияние!» Ну, я эту фишку-то просек, еду, стараюсь не улыбаться, чтобы шутку не испортить. Ну, через пять минут майор снова выглянул, убеждился, что сияние уже вовсю разыгралось. После чего вновь сделал серьезную физиономию, сверился с часами и говорит: «Прошу!» Ну, проверяющие выходят из машины, ахают, все как положено. А майор мой стоит невозмутимый, только чертенята в глазах скачут.
– Ой, что это! – вдруг спросил Стас и ткнул пальцем в небо.
По ночному небосклону летал небольшой двуцветный сполох. Он причудливо изгибался, вертелся и играл, словно шаловливый котенок с клубком.
– Мать честна! Сияние!
82 
