Особенно,... 
53 
А все-таки как заманчиво, сил просто нет сидеть на месте! Впрочем, стоять сил тоже нет. Ладно, дорогуша, лежи и наслаждайся природой. Все равно больше тебе ничего не остается.
Ага, или мне кажется, или это Прасковья ко мне ломится. Вот и славно, что я никуда не ушла, а то она мигом бы нагнала, еще и наваляла по ушам за самоуправство. Хм, есть у меня подозрение, что пока я здесь ягоду изничтожала, она вокруг поляны круги нарезала. Вроде как испытывала меня: сбегу или нет. А сама тут как тут, голубушка. Ладно, продолжаю валяться в прежней позе, а то мне сейчас нешуточные разборки с ней предстоят. Вот на что угодно поспорю!
— Ну что, набрала? — спросила Прасковья, тыча дробовиком в сторону корзины.
Я не ответила. По-моему, это лишнее. Или она что, настолько слепая, чтоб не увидеть, сколько в корзине черники?
— Чего молчишь? — не унималась Прасковья.
— А чего говорить-то? Мне силы беречь надо. Или забыла, как я по твоей милости сегодня едва на тот свет не отправилась?
Эх, резковато слишком, ну да ничего. В конце концов, имею полное право посылать эту старушенцию на три веселых буквы. От такой заботы, какой она меня окружила, и ноги протянуть недолго.
— Ты чего это? Совсем оборзела?
— Не больше тебя, старая. Кто ж больного человека на работу гонит? Да еще и родного!
Прасковья аж поперхнулась. Здорово я ее подколола. И ведь не знает, что сказать. Правду — так я сразу же начну права качать, что я здесь делаю. Снова соврать — выходит, что она кругом не права.
— Ты мне это, брось! — погрозила она дробовиком, но как-то неубедительно.
Я демонстративно отвернулась от нее и продолжила созерцание близлежащих травинок и цветочков.
— Ты что, так и будешь здесь лежать? Ну-ка, вставай! Кто корзину понесет?
— Кому надо, тот и потащит. Мне твоя черника никуда не упала. Хочешь — волоки сама. А я под ней загнусь, так что на меня и не рассчитывай. Не по кобыле груз.
Прасковья сверкнула глазищами так зло, что я думала, испепелит меня на месте. Ну все, прощай мечты об ужине. После такого — точно кормить не будет. Даже несмотря на полную корзину черники. Впрочем, мне уже наплевать. Еще пара таких вот трудодней, и обо мне можно будет забыть. В землю закопать, надпись написать…
Уяснив, что хоть земля разверзнись, но я к корзине не подойду, Прасковья решила сама взять вес. Прошла пару шагов и плюхнула корзину обратно на землю. Что, тяжела ты, шапка Мономаха?
— Ну, вот что, — недовольно сказала она, подумав перед тем минуты две, не меньше. — Ты тут пока покантуйся, ягодок там поешь. Только не из корзины! Сама себе собери. А я быстренько до хаты и обратно. Тачку привезу. И смотри, чтоб без фокусов мне!
Эх, бабка. Я б и рада с фокусами, да не получится. Так что беги спокойно в свою избу, никуда я отсюда не денусь. А за разрешение ягод поесть — огромное тебе спасибо! А то б я и не догадалась. Или думаешь, я тут целый день святым духом питалась? Ты ведь, зараза, мне даже воды не оставила!
Прасковья исчезла, а я, поудобнее устроившись на боку, неожиданно для себя провалилась в сладкую дрему…
* * *
— …Как это — форсировать события? — не понял Тема.
— Я собираюсь, образно говоря, сунуть палку в их осиное гнездо. И слегка поворошить. Глядишь, так они быстрее нас на своих родственников выведут, — объяснил Матвей Яковлевич.
— Что надо делать? — сразу же спросил Леша.
— Вам всем — то же, что и раньше. Следить. В критических ситуациях — срывать переговоры оккупантов с чиновниками. Но так, чтоб комар носа не подточил! Пусть лучше думают, что над ними хулиганы изгаляются, чем поймут, что за Лизой такая мощная команда стоит. А я тем временем навещу одного своего старого знакомого.
— Что-то у вас, Матвей Яковлевич, что не знакомый — так обязательно старый, — попытался разрядить обстановку Тема и тут же получил от жены чувствительный удар под ребра.
— Ну, что поделать? — нисколько не обиделся на неудачную шутку Матвей. — Какой сам, такие и знакомые. Ладно, нечего штаны просиживать, прямо сейчас и отправлюсь к нему. Если что — звоните. Я тут неподалеку буду.
Кивнув всем на прощание, Матвей Яковлевич четкой, почти строевой походкой удалился в сторону Лизиного двора.
— Ну, ты и чурбан! — не выдержала Машка. — Такое сморозить!
— Да я ж хотел, как лучше, — оправдывался Тема.
— А если он обиделся?
— Да чихать на то, обиделся он или нет! — взорвался Леша. — Лучше бы сказал, куда отправился. А то навел тень на плетень, «осиновое гнездо», «палкой пошебуршить»! Я вот более чем уверен, что сегодня эта парочка из дома больше не высунется. Куда уже: пять вечера, почти половина шестого, все конторы скоро закроются. А мы торчи здесь, глаза народу мозоль вместо того, чтобы Лизу вызволять.
53 
