Особенно,... 
103 
В коробках лежали две вязаные шерстяные шали – одна зеленая, другая голубая. Оливия похолодела – откуда мама могла знать их любимые с Тесс цвета? Она обшарила дно коробки в поисках записки, но ее там не оказалось.
Тесс вытащила сумочку на молнии с дешевой бижутерией и пришла от нее в полный восторг. Кроме того, в коробке оказался ежедневник с металлической застежкой.
– Открой его, мама.
Оливии не хотелось читать дневник при дочери, и она отложила его в сторону. Но любопытство победило, и она все же расстегнула застежку. Первая страница была пуста. Вторая и третья тоже. Оливия пролистала до конца, но в ежедневнике не было ни строчки.
– Ничего? – разочарованно протянула Тесс.
Оливия снова пролистала книжечку и осмотрела титульный лист. На нем было аккуратно выведено чернилами от руки: «Кэрол Джонс».
– Зачем ей был нужен дневник, если она в нем ничего не записывала? – удивилась Тесс.
Оливия тоже подумала об этом. Ну как можно сначала подать надежду и тут же ее отобрать? Не хочется думать, что Кэрол могла поступить так жестоко.
Ей вспомнились слова Саймона: «Твоя мама тоже любила тебя. Если она не показывала свою любовь, то причины в ней, а не в тебе».
– Наверное, она тоже страдала дислексией, – предположила Оливия. – Ты тоже не очень-то любишь писать.
– Я буду писать в этой тетрадке.
Значит, пустой ежедневник может обрести вторую жизнь?
– Видно, она положила его сюда для тебя.
Тесс радостно встрепенулась:
– Правда?
– Да, я так думаю, – сказала Оливия. И действительно, лучшего наследства для Тесс нельзя было и представить.
Дочь обрадовано прижала ежедневник к груди.
Оливия достала из коробки последнюю вещь – маленький кожаный фотоальбом на две фотографии. Тесс, затаив дыхание, смотрела на снимки.
– Кто это? – прошептала она.
Эти лица были незнакомы Оливии. На снимках Натали она их тоже не встречала. Да и глупо было воображать себя родственницей Сибрингов. Пришло время взглянуть правде в глаза.
– Может, это моя бабушка?
– И твой дедушка. В день свадьбы.
Оливия тоже так подумала. Но ее внимание привлекли в первую очередь лица. Мужчина и женщина улыбались.
– У них добрые лица, – сказала Тесс.
Оливия кивнула, сглотнув подступивший к горлу комок.
– Как ты думаешь, они еще живы?
– Судя по тому, что написано в некрологе, нет.
Но Тесс не теряла надежды:
– Может, в конверте есть адрес, и мы их найдем?
Содержимое конверта они еще не разбирали. Если Кэрол и оставила им письмо, то оно могло быть только там.
Оливия так боялась не обнаружить письма, что готова была спрятать конверт и никогда его не открывать.
Но здравый смысл возобладал. Да и сколько можно играть в прятки с судьбой?..
Вскрыв конверт, она достала оттуда водительское удостоверение Кэрол и страховой полис, а также банковский счет, закрытый три года назад. В конверте оказались газетные вырезки, одна из которых рассказывала о выставке фотографий, «реставрированных Отисом Турманом и Оливией Джонс».
Было здесь и свидетельство о смерти родителей Кэрол. Они умерли уже после рождения Тесс.
Не на шутку разозлившись на мать, Оливия достала из конверта последний документ, завернутый в чистый лист бумаги, – банковский счет.
И счет был открыт. Последняя запись сделана три месяца назад, то есть за месяц до смерти Кэрол. Но внимание Оливии привлекла не дата, а сумма.
– Сто пятьдесят три доллара? – выдохнула Тесс.
– Нет, дочка. Сто пятьдесят три тысячи долларов. И еще мелочь, – промолвила Оливия.
Тесс озадаченно поправила очки.
– Вот это да! Как много!
– Да, много. – Оливия прижала руку к груди и с трудом перевела дух. Обняв Тесс, она сказала: – Твоя бабушка оставила нам эти деньги в наследство. Теперь ты сможешь получить хорошее образование.
– А хорошая одежда?
– Одежду я куплю на свои деньги. На бабушкины деньги ты будешь учиться.
– Она так написала?
– Нет, но она бы рассудила именно так.
– А одежду тебе мы тоже купим?
– Нет, это деньги на учебу.
– А на поездку – для тебя?
– Нет.
– Почему?
Когда Тесс заснула, Оливия поняла, почему она не возьмет ни цента из денег Кэрол для себя. И тогда ей вдруг захотелось выговориться.
Сунув банковский счет в карман шортов, она вышла из дома и побежала по тропинке через лес. Луна освещала ей путь к домику Саймона. По дороге Оливия старательно разжигала в себе гнев, и когда она поднялась на крыльцо, ее всю трясло от ярости.
103 
