Особенно,... 
48 
– Мне жаль, но у нас почти не осталось времени, Лил. Мне нужно отправляться домой и собирать вещи, так что…
– Собирать вещи?
– Ну… да! Я лечу в Лос-Анджелес. Вернусь в понедельник вечером.
Она улыбнулась, через силу – но улыбнулась. Ведь мы все знали, что так и будет, не правда ли?
– Что ж, счастливого пути. А я пока присмотрю за твоими фикусами.
– Лили, мне очень жаль…
– Все нормально. Только не слишком ударяйся в разгул.
– О, поверь мне, я не люблю разгулы.
Они долго целовались в коридоре, а потом Брюс ушел, и Лили осталась одна. Она медленно бродила по квартире, брала и нюхала подушки, пахнувшие Брюсом… Почему он никогда не звал ее к себе? Приезжал исключительно к ней. Нет, это здорово, и она чувствовала себя более уверенно – на своей территории, – но все же почему?
Все очень просто. Она – его временная любовница. Развлечение на стороне, которое необязательно впускать в свою жизнь. И рано или поздно их веселому времяпрепровождению придет конец. Вопрос – когда именно? И как будет выглядеть их расставание?
Что ж, ты этого хотела.
Брюс поправил галстук и вылез из лимузина под вспышки фотокамер и голодный рев толпы. Он чувствовал себя едва ли не гладиатором на арене, правда, вместо сети и трезубца под рукой у него была хорошенькая и сверкающая, как рождественская елка, Келли. Сегодня ее могут назвать лучшей актрисой года. Вернее, непременно назовут, Брюсу это было известно доподлинно.
Келли махала свободной рукой, ослепительно улыбалась, вертелась и так, и сяк, прижималась к Брюсу и строила глазки репортерам. Потрясающе глупа, просто бездонно глупа. И хороша, как кукла Барби.
Обстановка вокруг напоминала ночной кошмар – как и всегда. Толпы потных, слегка злых и возбужденных репортеров свешивались с ограждений, чуть дальше визжала, рыдала и потела толпа поклонников, а по красной дорожке дефилировали звезды. Брюс увидел, как между тощих лопаток всемирно известной актрисы течет пот, и его слегка затошнило. Чуть дальше брел, привычно загребая ботинками, известный на весь мир комик – Брюс знал, что врачи строго-настрого запретили ему пить, и по этому поводу он наверняка принял на грудь в лимузине…
Известная светская львица с мраморно-белыми от кокаина ноздрями. Великий европейский режиссер-гей с другом. Старуха в декольте до пупка и глухих перчатках до локтя – восьмому молодому мужу она тоже вряд ли показывает свои руки.
Бал монстров, сборище священных чудовищ, порочных и жалких, но зато блестящих и знаменитых. У половины из них детей не было, у второй половины дети были больны от рождения. Запах тлена чудился Брюсу Кармайклу, и он машинально стиснул локоть Келли, за что и удостоился обиженного шипения:
– Брюс, ты мне платье помнешь. Не будь так нетерпелив, милый.
Он ошалело уставился на Келли, пытаясь понять, что можно помять в конструкции из серебряной паутины с металлическими вставками. Потом до него дошел смысл второй части фразы, и он едва не расхохотался. Все правильно. По голливудским меркам Келли имеет право рассчитывать на ночь страсти, ведь он сопровождает ее уже на втором награждении за сезон.
Первая остановка, первое интервью. Обычные вопросы, стандартные ответы. Ослепительная улыбка в камеру. Дальше пошли.
Что он здесь делает? Этот мир так и не стал ему родным, разве что перестал казаться опасным. Брюс хочет оказаться за много миль отсюда, в маленькой квартирке одной потрясающей девчонки из Кентукки, и чтобы ее голова лежала у него на груди, а по телику крутили довоенные комедии, и красное вино в стаканах, и чипсы, и море любви…
Он хотел быть с Лили, а не с этими тигрицами в бриллиантах. Галстук удавкой сдавил горло.
Брюс с неожиданной веселой злостью стиснул Келли так, что она испуганно пискнула.
– Крошка, а если допустить – ну хоть на секундочку, – что я сгораю от страсти?
Лили несколько раз вздохнула и произнесла про себя: «Ну тебя к черту, мисс Бэнкс». После этого решительно нажала на кнопку звонка.
Громадный старинный особняк Ширли выходил прямо на улицу, никакой ограды. Наверняка у нее полно камер слежения и прочей дребедени, так что неожиданным визит не будет. Может, Ширли вообще нет дома?
Паника стиснула горло холодными липкими пальцами. Зачем Лили пришла сюда? Да, сначала во всем был виноват адреналин, но теперь его действие закончилось, наступало горькое прозрение.
Что ты ей скажешь? Отвали, а то как дам? Прекрати на меня ябедничать? За что ты меня ненавидишь? Что мне надо сделать, чтобы ты отстала от меня навсегда?
48 
