49 
– Правда? – Она слегка отстранилась, чтобы взглянуть ему в лицо, и он серьезно кивнул.
– Правда.
– Значит, вам не противна мысль о том, что нужно делить со мной брачное ложе?
Он коротко рассмеялся, глядя на ее точеную фигурку. Отвращение? Неужели она действительно не знает, как красива? Подумав об этом, он поднял руку, чтобы погладить ее по щеке. Нет, его не отталкивает мысль о том, как она будет лежать под ним, теплая и обнаженная, пылая от страсти. Он почувствовал, как напряглась его плоть от желания, когда он мысленно представил эту картину. Он женат уже три недели и до сих пор не видел жену обнаженной. Она отказалась снять платье в тот, первый раз, и хотя он видел ее купающейся голой в реке, но лишь со спины. Но он мог дополнить картину, что и делал почти каждый раз, когда смотрел на нее.
– Нет, – наконец ответил он. – Мысль о том, чтобы спать с тобой, не вызывает у меня отвращения. Совсем наоборот. И я докажу это тебе, – твердо сказал он.
Растерянность Розамунды сменилась неуверенностью, а потом, похоже, смирением. Молниеносно она встала на постели на четвереньки. Эту позу можно было истолковать только одним образом. Было видно, что хотя в первый раз она не испытала наслаждения и не ждала его теперь, ей просто хотелось порадовать его. Но когда прямо перед его носом появилась ее попка, напоминавшая о том, что придется преодолеть, Эрик почувствовал, как желание развеялось словно пыль на ветру.
Вздохнув про себя, он сказал:
– Сегодня вечером.
Розамунда неуверенно взглянула на него через плечо:
– Сегодня вечером, милорд?
– Да, вечером. А сейчас… – Он поискал предлог, чтобы объяснить свой отказ, и ухватился за очевидное: – Разве уже не пора ужинать?
Посмотрев в окно, Розамунда увидела, что солнце уже прошло три четверти своего пути. Да, действительно близилось время ужина. Она повернулась, чтобы сказать об этом мужу, и увидела, что он уже направлялся к двери, на ходу натягивая тунику.
– Поторопись, иначе еда остынет, – сказал он и вышел, предоставив ей самой решать, когда последовать за ним.
Розамунда посмотрела, как за мужем закрылась дверь, и покачала головой. Ей казалось, что ему просто не терпелось уйти. Нет, наверное, она ошиблась. Ведь он не сказал, что она вызывает у него отвращение.
С другой стороны, что-то ей подсказывало, что не испытывать отвращения и желать – это совсем не одно и то же. Розамунда вздохнула, расправляя помявшееся платье. Наверное, это не так уж и важно. Ведь и она сама не очень-то горела желанием повторить неудачный опыт.
Еще раз вздохнув, она направилась к двери, качая головой оттого, что вечером ее ожидает унизительное испытание. Не нужно было ей открывать рот.
– Ну, я пойду спать.
Эрик вздрогнул при этих словах лорда Спенсера.
– Что? Так рано? Почему бы сначала еще не выпить со мной?
Печально улыбнувшись, старик покачал головой:
– В это время я уже давно отдыхаю. И боюсь, что если выпью еще, то Джозефу придется нести меня. Увидимся утром, милорд.
Эрик неохотно пожелал старику спокойной ночи и обвел взглядом людей, сидевших за столом. Трапеза была необычно тихой. Лорд Спенсер выразил соболезнования Розамунде, как только она появилась, спустя несколько минут после Эрика. Глаза ее наполнились слезами, когда она услышала его слова сочувствия, но ни одна капля не скатилась по ее щекам. Еще несколько раз за вечер она была близка к тому, чтобы расплакаться. Все обитатели замка были также подавлены. Короля Генриха здесь любили. Розамунда молчала почти весь вечер и удалилась сразу после трапезы.
Эрик остался, чтобы выпить еще немного вина, и его охватило смутное чувство тревоги. Мрачно глядя на почти пустые столы, он недоумевал, когда это все успели превратиться в таких ранних пташек.
– Пожалуй, я тоже пойду отдыхать. Эрик с ужасом посмотрел на епископа Шрусбери. Сейчас за столом их оставалось только двое – Эрик и епископ.
– Что? Разве вы не хотите посидеть еще и обсудить со мной, должен ли я вернуть Розамунду в монастырь?
Уже почти поднявшись, епископ Шрусбери замер и быстро взглянул на Эрика.
– Вы думаете, есть такая возможность?
Эрик раздраженно нахмурился и заерзал на стуле:
– Нет, но мы могли бы поспорить.
Епископ покачал головой и встал:
– Я слишком устал, чтобы спорить понапрасну. Завтра, возможно, я сумею найти доводы, к которым вы прислушаетесь.
– Возможно, – сухо согласился Эрик, подумав, что если вечером оправдаются его худшие опасения, то он вполне может признать, что доводы епископа разумны.
49 
