28 
Теперь его волосы были зачесаны на лоб, а под носом виднелась черная клякса, которая должна была символизировать усики. Он скорчил гримасу, и его резиновое лицо превратилось в маску Гитлера. Он стоял у кулис, и выражение на его лице было полукомичным-полусерьезным. Оно излучало мощь и магнетизм. Он обвел аудиторию горящим взором и громовым голосом, летящим под самый купол, вопросил:
– Хотите, чтобы я вернулся?
Зрители от неожиданности оторопели, и в зале воцарилась гробовая тишина, а на его обсыпанном мукой лице медленно появилась леденящая кровь усмешка торжествующего антихриста. Зрители поняли.
И тут же зал взорвался аплодисментами. Кто-то, взгромоздившись на стулья и столы, орал:
– Ja! Ja![3]
Женщины неистово хлопали в ладоши. Кто-то громко топал ногами, остальные стучали кулаками по столу. Поднявшийся в зале шум сотрясал стены и отдавался в вышине под потолком.
Вольф встал и с мрачной улыбкой смотрел поверх голов на сцену. Моска все понял и, откинувшись на спинку стула, попивал свой шнапс. Фрау Майер уставилась в стол, пытаясь подавить довольную улыбку. Эдди спрашивал ее:
– Что происходит? Да что тут происходит?
Фрау Майер отвечала:
– Ничего, ничего.
Гелла смотрела на Лео. Его лицо было бесстрастно, но щека нервно дергалась. Она покраснела и бессознательно стала качать головой, словно снимая с себя всякую ответственность за происходящее. Лео отвел от нее взгляд и снова стал смотреть на сцену.
Резиновое лицо комика опять приняло обычное выражение. Он откинул волосы со лба назад и поклонился. Иллюзия сходства исчезла, и он принимал эти аплодисменты как должное, как награду за актерское мастерство.
Оркестр заиграл новую мелодию. Вольф сел, кивая с таким видом, словно теперь ему многое стало ясно. Начались танцы. Многие оглядывались на них. За соседним столиком сидели с девицами два парня, которые довели своими шутками обеих чуть не до истерики.
Лео смотрел на них и чувствовал, как лицо его искажает гримаса. В нем закипела ярость, смешанная с болью и бессильным отчаянием. Он только и ждал, когда кто-нибудь предложит уйти.
Моска, глядя на него, все понял и сказал, обращаясь к Вольфу:
– Пойдем отсюда.
Встав, он увидел, что один из парней за соседним столиком развернулся на стуле так, чтобы видеть их компанию и иметь возможность смотреть на Лео прямо в упор. При этом на его губах играла ироническая усмешечка. У него была голова с большими залысинами спереди, четко очерченные черты лица.
Моска сказал Вольфу, кивнув в сторону соседей:
– Давай-ка и того парня захватим.
Вольф изучающе посмотрел на Моску, словно увидел нечто, о чем давно уже догадывался.
– Хорошо, я покажу ему свое удостоверение и выведу отсюда. Ты вооружен – на всякий случай?
– Да, у меня есть венгерский пистолет, – сказал Моска.
Лео поднял голову:
– Нет, не надо ничего делать. Давайте просто уйдем.
Гелла тронула Моску за локоть.
– Да, давай просто уйдем, – сказала она.
Все поднялись. Вольф кивал, словно опять что-то для себя уяснил. Он поглядел на Лео с сожалением и презрением. И увидел, как Моска нахмурился, передернул плечами и направился к выходу. Проходя мимо соседнего столика, Вольф наклонился и посмотрел парню прямо в глаза.
– Громкий смех иногда вреден для здоровья, ты понял меня? – сказал он и махнул перед носом немца своим удостоверением службы разведки.
Он вышел, улыбаясь. Смех в зале сразу стих.
Они поехали к Моске. Моска пригласил всех к себе на рюмку. Гелла пошла делать горячие бутерброды на электроплитке.
Все расселись вокруг квадратного стола, только Эдди развалился в большом мягком кресле в углу. Моска отпер дверцу крашеного белого шкафа и достал бутылку виски и сигареты.
Эдди подал голос из своего угла:
– И как этим сволочам все сходит с рук?
– А им не сходит, – ответил Вольф. – Этот шутник всегда что-нибудь откалывает, но сегодня он зашел слишком далеко. А как вам понравилась реакция публики, а? – Вольф иронически-удивленно покачал головой. – Фрицы так ничему и не научились. Глядя на них, можно подумать, что стоит им спокойно прогуляться по улице, как они уже потеряют всякую охоту надевать военную форму. Но нет, у них руки так и чешутся. Это в крови!
Моска сказал Лео шутливо:
– Тебе бы лучше поскорее решить, куда ехать – в Палестину или в Штаты.
28 
