и читается легко. 
1 
Анна Матвеева
Перевал Дятлова
Посвящается девяти
Говорящий не знает, а знающий не говорит.
ОТ АВТОРА
Событие, о котором идет речь в этой книге, подлинное. Более сорока лет назад загадочная гибель девятерых туристов потрясла Свердловск, хотя за пределами города мало кто знал о ней. Военные ведомства и партийное руководство взяли все под свой контроль. Однако эта трагедия не переставала волновать людей. Окруженная тайнами, она и теперь не дает покоя туристам и тем, кто далек от туризма, - родственники погибших, журналисты, военные, криминалисты уже высказывали свои версии случившегося.
В этой книге мне хотелось показать историю 1959 года глазами человека, переживающего эту трагедию в году 2000. Передо мной не стояла цель раскрыть страшную тайну Горы Мертвецов - эта цель стоит перед Вами, дорогой читатель, а я лишь старалась сделать все, чтобы облегчить решение этой задачи.
Документы, приведенные в книге, - воспроизводятся по оригиналу, иногда с небольшими сокращениями. Современные герои - вымышлены, хотя у некоторых есть прототипы.
Людям, у которых есть личный опыт поиска, память общения с погибшими, документы и собственные версии, приношу глубокую благодарность - их преданность дружбе и поиску справедливости потрясает, - а также извинения в том случае, если наши мнения расходятся.
Для читателей, которых интересуют только документальные сведения, в книге проложен специальный маршрут: избегайте основного шрифта.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРИ ДНЕВНОМ СВЕТЕ И СОЛНЕЧНОМ ДНЕ
В моей квартире очень холодно.
На внутреннем термометре - плюс одиннадцать. Воображению не хватает толстых медвежьих шкур и еще руками ломать непропеченные кости у костра, чтобы блики пламени путешествовали по коже бородатых лиц.
Конец ноября, ежегодная битва за согревание началась. До марта буду пинками поднимать себя в студеную утреннюю жизнь. Кот мягко запрыгивает на подоконник и рассматривает что-то ему одному видимоеведомое за окном, где черный воздух и капустный хруст снега.
Я не борюсь с холодом в моей квартире, как причиной: нет смысла. Мне будут говорить о том, что у нас мэр-ворюга и теперь мне холодно оттого, что ему, подлецу, тепло. Еще мне расскажут, что дома у нас строят как-то странно, а мой дом вообще новый, ему всего лишь пять годков.
Спасаюсь искусственным теплом обогревателя, бессчетными кружками чая и жду весны.
И все бы ничего, вот только последнее время все чаще показывают мне, как кино, один и тот же сон. Или это не сон, а какие-то утренние размышления сразу после сна, которые трудно от него отличить… Вижу я четко и ясно высокие плотные сугробы, черные ели и тощие кривые березки. Откуда-то летит ко мне в предпоследний год этого тысячелетия свист смертельного, убивающего ветра и как тихий подголосок ему - тяжелое дыхание замерзающего человека. Снежные крошки на красном лице. Несгибающиеся ладони. Закрытые глаза. Свист ветра…
Вечером я проверяю, хорошо ли заперта дверь. В такое время живем, что засовы и решетки - лучшие друзья. Я тихонько дергаю за дверную ручку, а потом - на всякий - смотрю в "глазок".
Там стоят люди - но тихо, не шевелясь. Маленькое стеклышко "глазка" искажает их лица, но я все равно вижу, что они улыбаются. Две девушки и несколько мужчин. Все в лыжных брюках и стареньких штормовках.
- Вы к кому? - спрашиваю.
Они молчат, и глаза их странно неподвижны.
Я замечаю лыжи, приставленные к стене.
Куда понесло этих людей - в лыжный поход по такой погоде? Ненормальные.
Кот мурчит и вьется низко летающей бабочкой возле моих ног. На площадке - пусто.
Открываю дверь.
Слышится вежливый запах папирос, и снег лежит в полшаге от моего коврика.
1.
Утром в дверь начали колотить с такой силой, будто решили забить ее гвоздями. Со мной внутри. Еле успев глянуть на часы - полвосьмого, гады! - я выпрыгнула из теплого одеяльного убежища и бросилась в прихожую.
- Аня, открывай скорее!
Это я услышала еще на подлете к двери, с дополнением: плач, крики и прочие элементы коллективной паники, которая начисто изничтожает первоначальную злость разбуженного человека.
1 
