Последние отзывы

  57  

Роган оттолкнул его в сторону и пошел к «Мерседесу». Розали больше не было видно — наверное, уже в машине, включает мотор. Рогану отчаянно хотелось оказаться с ней рядом. Но полицейский не отставал. Подбежал, схватил его за руку со словами:

— Прекратите сопротивление. Я немецкий офицер полиции, я арестую вас! — говорил он с сильным баварским акцентом, наверное, поэтому голос казался таким дружелюбным.

Роган ударил его по лицу. Полицейский отшатнулся, потом неуклюже бросился за ним, пытаясь отрезать путь к «Мерседесу», загнать обратно, во дворец правосудия. Однако физическую силу применять опасался — из-за пистолета, который Роган по-прежнему сжимал в руке.

— Я офицер полиции, — с оттенком изумления произнес он снова. Просто до сих пор поверить не мог, что кто-то отказывается подчиняться его законным требованиям. И тут Роган выстрелил ему в грудь.

Полицейский пошатнулся, затем стал падать прямо на него. Смотрел ему в глаза и с неподдельным ужасом шептал: «О wie gemein Sie sind». Роган автоматически перевел про себя: «О, да ты просто подлец». Слова эти эхом отдавались в ушах, он стоял, точно окаменев, а полицейский умирал на земле возле его ног.

Роган неподвижно стоял на залитой солнцем площади, ощущение было такое, точно последние силы покидают тело. Но тут вдруг рядом оказалась Розали, схватила его за руку, потянула за собой. И они побежали. Она втолкнула его в «Мерседес», машина с ревом вылетела с площади. Они на полной скорости неслись по улицам Мюнхена, по направлению к пансиону. Голова у Рогана свесилась набок, сидел он, отвернувшись от нее; и тут Розали с ужасом заметила, что из левого уха у него сочится кровь. Тоненькая струйка, вопреки законам гравитации, ползла вверх по искаженному мукой лицу, точно выкачиваемая из тела насосом.

И вот они доехали до пансиона. Розали остановила машину, помогла Рогану выйти. Он едва держался на ногах. Она достала кусок марли у него из кармана пиджака, поднесла к его носу. Он резко вскинул подбородок, и она увидела змеящуюся струйку крови, выползающую из левого уха. Роган до сих пор сжимал в правой руке «вальтер», люди на улице со страхом и недоумением взирали на него. Розали толкнула входную дверь, помогла подняться вверх по лестнице. Уличные зеваки наверняка уже вызвали полицию. Но по некой ведомой только ей причине Розали хотела, чтобы Роган оказался за закрытыми дверями, вдали от любопытных глаз. И вот они оказались вдвоем и в безопасности. Розали подвела его к зеленому дивану, заставила лечь, положила его голову к себе на колени.

Роган, ощущая, как пульсирует серебряная пластина в черепе, знал одно: теперь ему уже никогда не будут сниться кошмарные сны. И сказал Розали:

— Дай мне отдохнуть. Дай немного поспать перед тем, как они придут.

Розали погладила его по щеке — на миг он ощутил слабый сладковатый аромат роз, исходящий от ее руки.

— Да, — сказала она, — поспи немного.

Вскоре полиция ворвалась в номер и увидела их там. Семерым палачам из Мюнхенского дворца правосудия все же удалось в конце концов убить Рогана. Десять лет спустя поврежденный мозг его не выдержал, случилось обширное кровоизлияние. Кровь сочилась из всех отверстий — рта, носа, глаз и ушей. Розали сидела молча и неподвижно, держа на коленях тазик, наполненный кровью Рогана. Полицейские приблизились, и она зарыдала. А потом медленно склонила голову и благословила Рогана последним прощальным поцелуем в холодные губы.

  57