ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  98  

– Вот так вы, значит, со мной, да? Гитлера делаете?

– Да бог с вами, Павел Николаевич, – запричитал Дод Колымажский, – это просто шутка.

– Не самая удачная, но шутка, – подтвердила Аллочка.

– В самом деле, – продолжал ворчать П.Н., усаживаясь к столу, где блестели масляными боками свежие мадленки, – пора обновить наши правила, все равно их никто даже и не пытается соблюдать. Дод! – крикнул он юноше, снимающему листок с дверцы, – ты почему вчера сидел на сайте знакомств?

Дод выронил листок, который полетел на пол, раскачиваясь, как другой листок – древесный, – на ветру.

Иран громко хмыкнула, а Ека победно тряхнула волосяным дошираком.

– А ты, Пушкин, – грозно сказал П.Н., не утишаясь и не утешаясь даже благоуханными печеньями, каких навалил на тарелку целую гору, – ты систематически куришь на рабочем месте. Аллочка на прошлой неделе играла в «Гильдию», операторы регулярно кормят в рабочее время своих детей, которые едят как взрослые, а ты, Геня, ты…

Тут П.Н. запнулся, но под ободряющим взглядом госпожи Доширак все же вывернул к заранее приготовленному тексту:

– Ты в последнее время слишком часто всем недовольна. И придираешься к ближним своим.

– Да, но в правилах об этом не сказано ни слова! – трогательно возмутилась Ирак.

На кухню стремительной птицей влетел Юрик Карачаев, за ним шли незваные гости – повар Малодубов и его жена-критикесса.

– Я ничего не пропустил? – взволнованно шепнул Юрик близко стоящему к нему оператору Славочке.

– Ждите ответа оператора, – ответил Славочка.

Он был явно не в себе, да и вообще вся обстановка на кухне-студии ничем не напоминала обычную. Красный яростный П.Н. в одиночестве сидел за накрытым столом, а его сотрудники застыли в немых позах, как участники детской игры «Море волнуется раз».

– Понял, кого она мне напоминает, – негромко сказал Гене Колымажский. – Вылитая Ева Браун!

– Ну ладно, – смягчился наконец П.Н. Мадленки он обнюхал, но есть не стал. – Какая сегодня тема?

– Скандинавская кухня, – сказал дежурный повар и поспешно унес печенье с глаз долой.

Юрик проводил мадленки тоскливым взглядом, а Пушкин пробормотал:

– «Властитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда, нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда».

Плешь у П.Н. и вправду разрасталась с каждым днем – сейчас, когда он сидел, а все остальные стояли, можно было убедиться в этом лично, что называется, не сходя с места. П.Н. мрачно наблюдал, как на столе появлялись селедка в маринаде и лососина, сухие хлебцы и топленый жир в корзиночках из песочного теста. Мелкие, как любил Карлсон, фрикадельки подавались с долькой апельсина и свекольно-медовым соусом, семга была покрыта тонюсеньким слоем козьего сыра. Другой козий сыр – коричневый, который Геня не любила, присутствовал на столе из уважения к норвежской кухне.

Геня вспоминала Скандинавию: кислый кофе, шоколадные вафли «Квикк», стейки из кита на Бергенском рынке. Черепица местных домиков похожа на рыбью чешую.

Завтрак закончился мороженым с лакрицей и морошкой – все молча ели, и только Ева Доширак, она же Ека Парусинская, громко комментировала новые блюда, обмениваясь тонкими замечаниями с Юриком.

Наконец мучение завершилось – П.Н. не хуже Четырнадцатого Людовика восстал из-за стола, и сотрудники поспешно, как насекомые, поползли из кухни прочь.

– Ждите новых правил! – крикнул вслед П.Н., будто выстрелил в воздух.

– Что с ним? – ужасалась Ирак.

У Гени было окаменевшее, как у языческого идола, лицо. На полпути к кабинету они наткнулись на Аллочку Рыбакову, у которой впервые в жизни растрепалась прическа – и немудрено, потому что Аллочка бешено крутила локон вокруг пальца и дергала за него как утопающий за чужие волосы.

– Откуда они узнали про «Гильдию»? – спросила Аллочка. – Я никому… Я никогда… Но я же должна отдыхать, хотя бы так… Евгения, ты знаешь – я не курю, не пью, не встречаюсь с мужчинами, в свободное время я только сплю и моюсь.

Ирак сочувственно вздохнула. Вдруг ей вспомнилась жуткая история позапрошлогодней давности – когда с сыном вместе отдыхали на местном водоеме. На глазах у Ирак утонул молодой мужчина – она стояла на мостках, смотрела в воду и думала, что там кто-то очень надолго занырнул, но лицо пловца, бледное и уже совершенно потустороннее, не двигалось и застывшим взглядом, как когтями, вцепилось в Ирак. Она потом только догадалась, что жертва судороги умирала у нее на глазах, а Ирак тупо смотрела, как человек будто бы плавает. Лицо некогда железной Аллочки было похоже на лицо того несчастного – Ирак ужасно хотелось ей помочь, но, как именно и чем помогать, она снова не знала.

  98