очень нудно 
18 
— Нет, благодарю вас.
Дэйв ни на мгновение не сводил с нее глаз. Она напоминала пушистого белого котенка, свернувшегося клубочком на красном диване и с интересом поглядывающего на мисочку со сметаной.
— Вы не знаете, когда выйдет Элизабет? — спросил Кинкейд. — У меня очень много дел.
— Ее здесь нет, — заявила Синтия.
— Что-о?! — вскричал Дэйв, вскочив.
— Она послала меня.
— Но какого черта она послала вас?
— Кто-то должен был поехать, вот я и предложила свои услуги. Сестра сказала, что вы ждете какие-то чертежи, — объяснила Синтия.
— Она могла просто послать их. Вам не было нужды привозить их самой.
— Это самое меньшее, что я могла для вас сделать, хотя… я в состоянии предложить вам большее…
Взгляд Дэйва задержался на ее губах, к Синтия провела по ним языком. Он невольно вспомнил, какими сладкими были эти губы…
— Отдайте мне чертежи, леди, и я, пожалуй, пойду. У меня много работы, — повторил он.
— Поэтому я здесь, Кинкейд. Мы подумали, что кто-то должен снять часть забот с ваших широких плеч, — проговорила она.
Дэйв ехидно усмехнулся:
— Неужто вы имеете в виду себя? Встав с дивана, Синтия с кошачьей грацией приблизилась к Дэйву.
— Да, — промурлыкала она. — Разве мысль об этом не возбуждает тебя?
— Ничуть, леди, — отрезал Дэйв.
— Не притворяйтесь, Кинкейд. К тому же вам нечего сказать, потому что приказы всегда исходят от хозяев. А я привезла их. Кстати, чертежи лежат на столе.
— Мне не нужна помощь, особенно та, что вы предлагаете.
— А что такого я предлагаю, Кинкейд? — спросила она, глядя на него невинным взором.
— Держитесь от меня подальше, леди.
Подойдя к столу, Дэйв рывком схватил чертежи и выскочил из вагона, с треском захлопнув за собой дверь. Он еще долго слышал ее смех.
Отойдя от вагона, Кинкейд увидел приближающегося к нему Шона Рафферти.
— У меня проблема, — заявил тот.
— Черт возьми, у кого их нет?! — рявкнул Дэйв. Но тут же взяв себя в руки, он похлопал Рафферти по спине. — Прости меня, Шон. Я только что получил дурные новости.
Шон Рафферти был трудягой и хорошим мастером. Четыре года назад Дэйв работал у него, когда они прокладывали железную дорогу в северном Колорадо. Он уважал его за честность и не колеблясь отдал бы за него жизнь и пожертвовал своей репутацией.
Овдовевший десять лет назад, Шон воспитывал шестилетнюю внучку — дочь сына, погибшего при взрыве скалы в прошлом году. Сын Шона был лучшим другом Дэйва.
— Так в чем же проблема, Шон?
— Тех рельсов, что привезли, хватит моим ребятам дня на два. И еще нам нужны костыли, а без них рельсы не уложишь, — произнес Шон.
— Но как это может быть? — застонал Кинкейд. — По моим расчетам, у нас должно быть в избытке и рельсов, и костылей. Что вы, ребята, едите их, что ли?
— Ну да, глотаем их вместе с пылью, — ухмыльнулся Рафферти.
— Черт, нам никогда не построить эту дорогу из-за постоянных задержек! Я постараюсь что-нибудь сделать, но если у меня ничего не получится, вам придется пока помогать другим бригадам, строящим мост, вот и все.
— Не понравится им это, Дэйв. Они свое дело знают, а работа на мосту… не обезьяны же они какие-нибудь!
— Шон, я полагаюсь только на тебя. Надеюсь, ты сумеешь убедить их, — сказал Дэйв.
— Попытаюсь что-нибудь сделать, — ответил тот. Кинкейд вошел к себе в кабинет и сел за обшарпанный стол, заваленный бумагами. В отличие от роскошного вагона Маккензи вагончик, служивший ему кабинетом и жильем, был, мягко говоря, весьма скромным. Кроме письменного стола, здесь был еще обычный стол, на котором громоздилась куча бумаг, и маленькая печка. Обстановка закутка, который Дэйв считал своей комнатой, была еще более спартанской: кроме узкой койки, здесь стоял лишь небольшой туалетный столик. Одежда хранилась в сундуке, задвинутом под койку, и висела на крючке в углу. «Кабинет» отделялся от «спальни» простой занавеской.
Целый час Дэйв занимался бумагами, изучал счета и проверял расчеты. Он никак не мог понять, почему не хватает рельсов. Разозлившись, он с отвращением отбросил карандаш в сторону и положил голову на руки.
— Не может быть, что все так плохо, Кинкейд!
Резко подняв голову, Дэйв чуть охнул от удивления. Ему показалось, что в его замшелый вагончик с небес спустилась богиня, изображенная самим Тицианом. Но это была лишь Синтия Маккензи. Девушка стояла в дверях, положив на плечо кружевной солнечный зонтик. Ему казалось, что это просто обман зрения, видение, случайно залетевшее в его вагончик.
18 
