очень нудно 
3 
Женщина буквально пронзила ее взглядом.
— Ты еще пожалеешь об этом, шлюха. — Обсидиановые глаза вспыхнули лютой злобой. — Эту суку Гордон подвергнуть такому же наказанию. А теперь уведите их. Пусть поразмышляют на досуге о своей судьбе.
— Ты поплатишься за это! — закричал Дэвид, тщетно пытаясь вырваться. — Клянусь всем, что для меня свято, ты еще горько пожалеешь!
Пленников вытолкали из зала, женщина смеялась им вслед, и гулкое эхо разносилось под сводами замка.
Утром следующего дня Дэвида и Элайзию вывели на двор. В течение долгих лет вражда между Гордонами и Фрейзерами ограничивалась угоном скота или похищением людей в целях получения выкупа. Поэтому весть о наказании, быстро распространившаяся по округе, привлекла толпы любопытных.
С молодого человека сорвали дублет[2], привязав руки к вбитым в стену кольцам. То же самое проделали и с женщиной.
Взгляды Дэвида Гордона и Элайзии встретились, и юноша увидел в глазах матери страх.
— Мужайся, мама. Клянусь честью, за каждый нанесенный удар они заплатят сторицей.
Бриандра Фрейзер наблюдала за происходящим с беспокойством. Прошлым вечером девочка отправила отцу записку и надеялась, что тот вернется вовремя и остановит порку. Она не любила Гордонов, но мысль о том, что наказанию подвергнется женщина, приводила ее в ужас. Девочка сомневалась, что сможет выдержать такое зрелище, и собиралась уйти.
Лукреция Фрейзер величественно прошествовала к месту наказания. Люди стали перешептываться — обычная реакция на ее появление, так как женщина внушала окружающим необъяснимый страх. Подражая могущественным властителям, она взмахнула рукой, и кнут, со свистом разрезав воздух, опустился на спину молодого человека.
Элайзия Гордон закрыла глаза, слезы заструились по щекам. При каждом ударе, обрушивавшемся на тело сына, она непроизвольно вздрагивала, словно в сердце ей вонзали кинжал.
Очень быстро спина молодого Гордона, исполосованная кнутом, превратилась в кровавое месиво, но юноша не издал ни звука.
Ударив в последний раз, несчастный кузнец, вынужденный выполнять эту неблагодарную работу, взглянул на госпожу в надежде, что та передумает и отменит наказание для пленницы.
Но оказалось, что Лукреция Фрейзер тверда в своих намерениях, и знаком велела кузнецу продолжать. Элайзия сжалась, почувствовав, как чужая рука коснулась ворота платья. Кузнец уже собрался разорвать его, чтобы оголить спину несчастной, когда во двор бешеным галопом влетела группа всадников.
Саймон Фрейзер, лэрд Солтуна, спрыгнул с лошади и вырвал у кузнеца кнут.
— Отвяжите пленников, — велел он, с отвращением отшвырнув орудие пытки, — и уведите в замок. На этот раз вы зашли слишком далеко в своем безумии, миледи, — процедил лэрд, устремив на Лукрецию взгляд, потемневший от ярости. — Я больше не желаю терпеть подобные выходки. Вполне возможно, что положено начало кровавой войне!
Он обратился к служанке, стоявшей подле Лукреции:
— Отведи госпожу в комнату. Отныне ей запрещается покидать ее пределы.
Презрительно взглянув на мужа, Лукреция оттолкнула служанку и с высокомерным видом пошла прочь.
Кузнец, обрадованный, что его избавили от неприятной обязанности, помог отвести пленников в замок и усадить за длинный стол в большом зале, а затем, по приказанию Саймона Фрейзера, побежал за целебной мазью.
Лэрд повернулся к пленникам. Первым его внимание привлек раненный в голову юноша, чье лицо покрывала запекшаяся кровь. Боль в спине, очевидно, причиняла ему нечеловеческие страдания, однако он гордо держал голову и с вызовом смотрел на хозяина замка. Саймон восхитился отвагой молодого человека и на мгновение даже ощутил прилив уважения к нему.
— Ваше имя, сэр?
— Лорд Уилкс, виконт Стрейлоу.
От удивления брови Фрейзера поползли вверх. Лорд Уилкс! Так это сын Дункана Гордона! Саймон с удовлетворением представил, что сейчас испытывает его давний враг. Да, повезло, на этом пленнике можно сделать состояние. Наследник Гордонов, считавшийся одним из искуснейших воинов горной Шотландии, достоин большого выкупа.
Лэрд перевел взгляд на женщину, чья красота поразила его. Она была хрупкого сложения с волосами цвета пшеницы и голубыми, как небо Шотландии, глазами.
Увидев уродливый синяк на нежном лице, Фрейзер с отвращением сплюнул.
— Это сделали мои люди, миледи? — спросил он, едва сдерживая гнев, и повернулся к кузнецу.
3 
