77 
— Пищевое отравление, — пробормотал снова Винсент и покачал головой. — Как только он дожил до своего возраста? Он так не дотянет и до тридцати.
— Я думаю, ему уже тридцать, — сказала Терри.
— Серьезно? — спросил Бастьен.
Терри заколебалась. Кейт упоминала редактора и его возраст в письме по электронной почте. У него тогда еще был день рождения. Но сейчас она не была уверена, какой точно возраст назвала ее кузина.
— Я думаю, двадцать девять или тридцать.
— Ну, тогда он не доживет до тридцати пяти, — предсказал Винсент.
Терри улыбнулась, а потом просто сказала:
— Кейт никогда не говорила о том, что он постоянно влипает в неприятности. Я думаю, это случайность.
— Случайность! — рассмеялся актер. — Случайность — это подвернуть лодыжку или ушибить палец. А этот парень — ходячее бедствие. Вместо Си Кей, его надо было назвать Си Си — Крис-Катастрофа (прим. переводчика: заглавные буквы прозвища "Крис Катастрофа" начинаются с английских С.С.).
Терри широко улыбнулась, а затем произнесла:
— На него, вероятно, так подействовала запеканка. Мы все пробовали блюда, которые предоставили поставщики, но только по кусочку. Крис был единственным, кто съел запеканку с курицей почти всю.
— Да, но мы съели целое бисквитное пирожное. По крайней мере, разделили его напополам, — напомнил ей Бастьен. Его голос звучал интимно. Терри покраснела, когда эти слова вызвали воспоминания о прошлом вечере. — Но ты права. Крис — единственный, кто ел эту запеканку. Мы лишь немного попробовали, — кивнув, произнес Бастьен. — Тебе она не понравилась.
— А ты сказал, что в ней что-то такое, что ты даже не можешь до нее дотронуться, — напомнила она ему.
— Да. Сальмонелла.[66] Это то, что тебе не понравилось, поэтому ты и не ел, — прокомментировал Винсент, смотря то на одного, то на другого. Затем он переместил свой нетерпеливый взгляд на регистрационную стойку зала ожидания. — Они долго собираются держать нас здесь?
— Надеюсь, не долго, — Бастьен устало покачал головой. — Я хотел бы немного поспать.
— Да, я тоже. Хотелось бы хорошо отдохнуть перед поездкой.
Терри удивленно повернулась к Винсенту:
— Какой поездкой?
— Я уезжаю в обед домой, в Калифорнию, на все выходные. Я соскучился по своим старым приятелям.
— О! — с интересом спросил Бастьен. — И как ее зовут?
— Я сказал "приятелям", а "не по женщине", — уточнил Винсент.
— Угу, — усмехнулся Бастьен, а затем повторил: — Так как ее зовут?
Кузен заколебался, и его рот недовольно скривился. В конце концов, он сдался и пробормотал:
— Ты ее не знаешь.
Бастьен открыл рот, но не успел дальше обсудить этот вопрос, поскольку женщина в белом халате открыла дверь в зал ожидания и выкрикнула:
— Бастьен Аржено!
Врач огляделась вокруг. Бастьен сразу же поднялся и направился к ней. Терри и Винсент наблюдали, как они разговаривали, а затем Бастьен последовал за врачом.
— Хм… — Винсент выпрямился и взглянул на Терри. — Как ты думаешь, зачем это?
Девушка покачала головой. Она понятия не имела, но считала это плохим знаком. Хорошим стал бы бледный, измученный, но приходящий в себя Крис, выходящий к ним и готовый вернуться в пентхаус.
Оба ждали в молчании. Минуты текли, и Терри поняла, что осматривает зал ожидания: она не потрудилась сделать это ранее, пока мужчины разговаривали. Они отвлекли ее от осознания того, где она находилась. Но это и к лучшему. Первая поездка с Крисом была легче, поскольку все они были в панике. К тому моменту, как они добрались до больницы, редактор почти полностью посинел из-за проблем с дыханием. Все проходило в спешке и суете. Они поспешили через зал ожидания в один из смотровых кабинетов, чтобы ответить на вопросы, задаваемые докторами — вопросы, на которые Крис был не в состоянии ответить. Затем Винсент, Бастьен и Терри направились обратно в коридор, чтобы позволить врачам заниматься их работой. Но они не долго ждали, а Терри так беспокоилась о Крисе, что не имела возможности подумать о том, где находилась.
Сегодня все иначе. Хотя редактор был сильно болен, она не думала, что его жизни что-то угрожает. Но ей нечем было отвлечь себя: не было разговоров Винсента с Бастьеном, которые могли отогнать тяжелые воспоминания.
Терри ненавидела больницы. Для нее они означали болезнь и смерть. Два самых важных человека в ее жизни сделали свой последний вздох в госпитале: ее мать и Ян. И оба ужасно мучались. А она беспомощно стояла рядом и смотрела, как они умирали долгой, заполненной страданиями и унижениями смертью. Терри глубоко вздохнула для того, чтобы немного снять напряжение, и быстро выдохнула, закрыв глаза, как будто таким образом могла избавиться от запаха, который чувствовала. Больницы выглядели и пахли одинаково.
77 
