Последние отзывы

  65  

Добря осторожно наклонился к Златану, спросил шепотом:

– Че он лопочет?

Гридень Златан с великой неохотой оторвался от поедания жареного гуся, вытер рукавом блестящие от жира щеки. Губы сложил в трубочку, будто собирался ответить умно. На деле сказал:

– Да пес его разберет!

– Господь оберегает детей своих не только духовно, но и телесно. Волей Его страна моя не раз спасалась от врага, не раз повергала врага в бегство. Карающая рука Господа всегда настигает неправого, посему служение Господу…

Добря обвел собрание хмурым взглядом. Слушали Михаила многие, но осмысленности в лицах не заметил. Зато ярости точно поубавилось. Даже мухи стали летать медленней, будто готовы вот-вот уснуть или сдохнуть.

– О чем толкует? – послышалось от дальнего стола.

– Это он по-ромейски или по-нашенски?

– А бражка-то кончилась…

– Эй, а грибочки-то удались!

Через некоторое время голос византийского гостя потонул в общем гаме. Кто-то пытался завести песню, кто-то бранился, что меды в кувшине закончились, требовал подкатить к столу бочку. Хрустнуло – здоровяк-боярин голыми руками переломил хребет запеченного поросенка, половину взял себе, половину отдал другу. Тот довольно крякнул, взгляд загорелся жадностью.

– Так что сказал ромей? – крикнул воевода Хорнимир. Голос прозвучал по-военному грозно.

На его вопрос поднялся жрец Яроок. Еще не старый, но достаточно умелый в служении, чем сыскал добрую славу среди народа и особое расположение дружины.

– Перевожу. Ромей сказал, что их единственный бог сильнее всех наших.

От могучего хохота киевлян терем дрогнул. На миг показалось, будто стены готовы рассыпаться по бревнышками, а столы и скамьи разлететься в щепки. Перепуганные слуги и псы бросились было врассыпную, но вовремя опомнились.

– Один бог? У них всего один бог? – крикнул кто-то из бояр, смахивая слезы.

– Да, – отозвался Яроок и добавил совершенно серьезно: – И еще ромей предлагает нам поклониться их богу.

Эти слова развеселили народ не так сильно, зато насмешки жреца явно воодушевили Михаила. Он расплылся в самой доброй, в самой радостной улыбке.

– Славные воины, добрые мужи! Не спешите! – провозгласил иерей.

Новые слова ромея, которые он произнес с прежней радостью, похолодили сердца многих:

– Сила ваших богов и впрямь велика, но боги, как и люди, стареют. Прошлым летом мы увидели мощь Великой Скифии, увидели ваши лодьи, полные добрых, умелых воинов, и… ужаснулись. Нет, мы не смогли бы победить Осколодово войско, если бы не Господь. Мы даже оружия в руки не брали, просто молились. И Господь услышал рабов своих. Это Он, Всевышний владыка, в гневе послал бурю, противостоять которой невозможно никому. Но в том, что Господь наш и милостив к князю Осколоду, сомнений нет! Ведь как иначе объяснить то, что корабль самого князя не пошел на дно, как многие другие? Господь хочет помочь и вашему князю, и вам… Он хочет даровать этой земле удачу, о которой здесь давно забыли.

Общую тревогу перебил Живач. Этот, кажется, не слышал речи ромея или смысла не уразумел, потому как крикнул пьяно:

– А ну, а ну! Ра-а-аскажи нам про своего бога!

Толпа одобрительно загудела. Одно дело слушать о собственном поражении и совсем другое – просто истории. О славянских богах тоже много историй рассказывают, и вряд ли ромейский Господь сможет переплюнуть славу исконных, истинных, родных.

И только Осколод казался слишком задумчивым, видать, слова иерея задели. Да и как же не задеть? Он действительно чудом спасся, а такое выпадает только избранным. Но за всякую милость нужно платить, про это Осколод знал лучше многих.

«Зря Живач попросил…» – рассуждал Добря, ковыряя ложкой кашу.

Ромей говорил без умолку. И без устали. Только ведь и дураку ясно, что врет! Но киевляне слушали с интересом, хихикали редко.

– А вот еще такой случай был… – протянул иерей. – Князь Навуходоносор, коий в Господа не веровал, поставил близ города Вавилона большого золотого истукана. Поклониться истукану пришли многие. Волею Господа нашего очутились там и трое верующих юношей: Ананий, Азарий и Мисаил. И едва загудели трубы, весь народ пал наземь, только Ананий, Азарий и Мисаил остались как были.

Видя это, князь Навуходоносор разгневался, велел разжечь печь и бросить верующих в ее чрево. Жар был до того силен, что воины, исполнившие волю князя, сгорели. А трое юных мужей пели хвалебную песнь, прославляя Господа, и он услышал, послал ангела оградить их от пламени. Так Ананий, Азарий и Мисаил остались целы.

  65