Особенно,... 
64 
— Прекрасно. — Они оба теряли контроль над собой, но Кай больше не ругался. Он сорвал с себя гидрокостюм и отбросил его в сторону. — Просто вспомните кое-что, леди. Я ничего не жду и ничего не предполагаю. Один раз, может быть, но не больше. Был только один человек, который всегда загонял тебя в угол, и это не я.
Кай швырнул свою маску на палубу, где она подпрыгнула и ударилась в борт.
— Я тот, кто тебя отпустил.
Кэт оцепенела. Даже на расстоянии Кай видел, как ее глаза снова посуровели.
— Я не желаю обсуждать моего отца с тобой.
— Схватываешь все на лету, не так ли?
— Ты обижался на него. Ты…
— Я? — перебил ее Кай. — Может, ты лучше посмотришь на себя, Кэт?
— Я любила его, — сказала она страстно. — Всю свою жизнь я пыталась показать это ему. Ты не понимаешь.
— Откуда ты знаешь, что я не понимаю? — взорвался Кай. — Да я вижу все, что ты чувствуешь всякий раз, когда мы находим что-то на дне! Ты думаешь, я настолько слеп и не вижу, как тебе больно, потому что ты это нашла, а не он? Ты не думаешь, что меня разрывает на части, когда я вижу, как ты ругаешь себя за то, что считаешь себя не тем, кем он хотел тебя видеть? И я устал, — продолжал он, когда ее дыхание начало прерываться. — Чертовски устал оттого, что меня сравнивают с человеком, которого ты любила, но никогда не была с ним близка.
— Не была. — Кэт закрыла лицо руками, ненавидя слабость, но будучи бессильной против нее. — Я не делаю этого. Я только хочу…
— Чего? — требовательно спросил Кай. — Чего ты хочешь?
— Я не плакала, когда он умер, — сказала Кэт себе в ладони. — Я не плакала даже на похоронах. Я должна ему слезы, Кай. Я должна была ему кое-что.
— Ты ничего ему не должна. — Расстроенный, Кай провел рукой по волосам, прежде чем подойти к ней. — Кэт.
Поскольку слова показались ему бесполезными, он просто привлек ее к себе.
— Я не плачу.
— Поплачь сейчас, — тихо сказал он и прижался губами к ее затылку. — Плачь.
Так она и сделала, отчаянно, за то, что больше никогда не сможет к нему прикоснуться, заключить в объятия. Кэт жаждала любви, простого общения, понимания. Она плакала, потому что было слишком поздно и теперь она ничего этого не может получить от своего отца. Она плакала, потому что не была уверена, что сможет снова просить любви у кого-то другого.
Кай обнял ее, опускаясь на скамью, и пристроил ее у себя на коленях. Он не мог найти слова утешения. Он мог предложить ей лишь выплакаться. И собственное молчаливое сочувствие.
Когда слезы стали иссякать, Кэт уткнулась лицом в его плечо. Так хорошо и просто, хотя эта простота исходила от непростого человека. Так нежно, пусть даже нежность шла от беспокойного характера.
— Я не могла скорбеть о нем раньше, — пробормотала она. — Не знаю почему.
— Чтобы скорбеть, не обязательно плакать.
— Может, и нет, — устало сказала она. — Не знаю. Но что ты сказал, это правда. Я хотела сделать все это для него, потому что у него никогда больше не будет возможности закончить то, что он начал. Не знаю, понимаешь ли ты, но знаю, я сделаю все, что могу. Для него и для себя.
— Кэт, — Кай запрокинул голову, чтобы видеть ее лицо. Ее глаза опухли от слез, — мне не нужно понимать. Я хочу просто любить тебя.
Кай почувствовал, как она напряглась в его объятиях, и тут же проклял себя. Почему он никогда не говорил с ней так, как нужно было говорить? Ласково, спокойно, тихо. Она — женщина, которой нужны ласковые слова, а он — мужчина, который всегда боролся с ними.
Кэт не шевельнулась, и они долгое-долгое мгновение оставались в прежнем положении.
— Правда? — выдавила она через мгновение.
— Правда что?
«Неужели придется силой тащить это из него?»
— Ты любишь меня?
— Кэт, — расстроенный, Кай отодвинулся от нее, — не знаю, как еще это тебе доказать.
Ты хочешь букеты цветов, бутылки французского шампанского, стихи? Но черт побери, я не из таких.
— Мне нужен прямой ответ.
Кай издал короткий вздох. Иногда ее спокойствие доводит его до безумия.
— Я всегда любил тебя. Никогда не переставал любить.
Эти слова прошли через нее чем-то острым, горячим, со смесью боли и удовольствия, она еще не совсем представляла, как с этим быть.
64 
