Особенно,... 
24 
Внезапно за ее спиной раздался негромкий хруст. В доме что-то разбили.
– Я возмещу весь причиненный ущерб, – послышался голос из темноты. Казалось, неизвестный говорил с большим трудом. – Если, конечно, буду в состоянии сделать это.
Фрэнсис забыла о звездах. Из мрака перед ней материализовалась человеческая фигура. Когда она передвинулась в полосу льющегося из окна света, глубокие тени обозначили правильный мужской профиль. Она подняла голову и взглянула в это лицо, сиявшее дьявольской красотой. Казалось, он задыхается.
– Разве во время пьяного разгула уничтожается только посуда, лорд Риво? – спросила она.
Он, не двигаясь, смотрел на нее.
– Вы в состоянии ответить на прямой вопрос, милорд? Пока вы не появились здесь, Фарнхерст был оплотом чистоты и невинности. Как вы могли привезти в этот дом своих дружков и своих шлюх?
Она увидела блеск белоснежных зубов. Он улыбнулся, хотя, похоже, его била дрожь, а затем потер рукой лоб.
– Разумеется, я нанял кареты. А что вас беспокоит? Что дом наняли для сатурналий?
– Не совсем. Неужели любовница Доннингтона так хороша, что ей не позволяют присоединиться к остальным шлюхам?
– Действительно. Что каждый из нас может знать о невинности? – Вопрос его прозвучал почти задумчиво.
Фрэнсис задрожала. Почему она считала Фарнхерст безопасным местом? Она могла никогда и не знать, что такое невинность, ведь так? После жаркой атмосферы дома ночной воздух казался холодным, а ее сари было сделано из тончайшего шелка. Руки девушки покрылись гусиной кожей. Риво стянул с себя камзол и накинул ей на плечи, а затем потянул за рукава, чтобы привлечь ее к себе. Она выставила ладони, пытаясь оттолкнуть его, но он был слишком силен.
– Почему вы остались, мисс Вудард? – Его голос звучал отстраненно, в нем даже проскальзывали веселые нотки. – Я совсем пьян, и вы не должны доверять мне. Мой самый невинный поступок может таить в себе смертельную опасность. Я сам себя больше не узнаю.
Ее пальцы ощущали нежную ткань его жилета, но тело Риво дышало жаром, как при лихорадке.
– Что вы от меня хотите? – спросила Фрэнсис.
– А вы как думаете? Жаркую вспышку всепоглощающей страсти или немного смирения? Сияние небес или хвосты тигров и другие дикие прелести Гималаев? Одну ночь безумного наслаждения или целую жизнь рабства? Возможно, все это вместе, а возможно, ничего. Теперь мы на равных, не так ли? Ваша рука взамен моей руки. Я не буду принуждать вас становиться моей любовницей.
– Лорд Доннингтон оставил меня, милорд.
– Но если я предложу вам свободу, вы примете ее?
Свобода! В Англии для женщины без гроша в кармане и с кольцом в носу? Его вопрос показался ей жестоким.
– Я пропащая женщина. – В ее голосе звучала насмешка. – Зачем мне свобода?
– Значит, мы оба заложники общественного мнения. Мужчина поступил бы глупо, отказываясь от райского наслаждения, которое ему преподносят на тарелочке. Должен ли я в полночь потребовать вашей капитуляции и позволить вам потребовать моей? И, подобно Анне Болейн, рискнуть нашими бессмертными душами? Скрепим ли мы нашу сделку поцелуем?
Она должна посмотреть правде в лицо: ее будущее зависит от Риво! Она приготовилась к атаке его безжалостных губ.
Вместо этого она вздрогнула от их горячего и сухого прикосновения, как будто в его жилах текла расплавленная медь. Его губы нежно коснулись ее дрожащих губ, и он со странной сдержанностью принялся дразнить ее. Это был выжидательный поцелуй, не такой, каким мужчина целует проститутку, а такой, каким очень искушенный любовник награждает юную девушку. Он взывал к доверию и, возможно, прощению и был мучительно сладким. Почему, почему он это делает? Фрэнсис чувствовала себя опустошенной.
Он отстранился и на мгновение уронил темноволосую голову ей на плечо, как будто впитывая ее запах. Она провела рукой по его открытому горлу, затем по шее и коснулась уха. Сильные линии его скул волновали ее так же сильно, как прикосновение к его груди тогда в библиотеке. Но пульс под горячей кожей бился у нее под пальцами в бешеном ритме. Что с ним происходит?
Риво отступил на шаг, взял ее руки в свои, повернул ладонями вверх и поднес к губам.
– Слава Богу, уже почти полночь. «Он был вскормлен медовой росой и вкушал нектар». – Маркиз запечатлел страстные поцелуи на ладонях девушки.
Фрэнсис была не в силах сдвинуться с места, потрясенная внезапно вспыхнувшим желанием, от которого пришли в смущение чувства и путались мысли. Было ли это первым признаком страсти, смешанной со страхом и восхищением? Неужели Риво действительно хочет найти выход из положения? Что тогда с ней станет? Возьмет ли ее Доннингтон назад? Ведь если маркиз объявит ее своей любовницей, то обман, который она поддерживала с напускной храбростью, раскроется.
24 
