86 
Больше четырех лет назад – именно тогда он, наверное, покинул музыкальную гостиную дома Риво и больше туда не возвращался.
– А почему Россия?
– Когда я вернулся домой – это было на Рождество 1811 года – лорд Трент попросил меня отправиться вместе с ним в Санкт-Петербург. Я бегло говорил по-французски, на придворном языке России, и согласился уехать с ним. Затем последовало вторжение Наполеона. Одно цеплялось за другое. Больше мне не довелось увидеть отца. Он умер полтора года спустя.
– Вы были с ним близки?
– Очень. Он был замечательным человеком, разносторонне одаренным. Они с матерью очень любили друг друга.
– Я не могу себе этого представить. Моя мать была хорошей женой, но, мне кажется, отец ее почти не замечал. Он был слишком увлечен своими растениями. Мне и в голову не могло прийти, что люди вашего положения… – Она умолкла и, пытаясь успокоиться, глубоко вздохнула. – Мне всегда казалось, что такие мужчины, как вы, должны крайне цинично относиться к женщинам и к любовным приключениям.
Найджел усмехнулся. Веселье его было искренним.
– Он был циничен там, где необходимо. Именно отец познакомил меня с Бетти.
– Ваш отец отвел вас к известной куртизанке? – рассмеялась она и вновь повернулась к окну, за которым были дождь и таинственная темнота. – Это очень мудрый поступок с его стороны. Сколько вам было лет?
– Шестнадцать. – Фрэнсис различила насмешливые нотки в его голосе. – Он не хотел, чтобы наше поместье заполнилось моими уменьшенными копиями: немало местных жительниц готовы были предоставить мне такой шанс.
Фрэнсис попыталась вообразить себе юного Найджела. Трудно было поверить, что когда-то он был наивным и невинным.
– Значит, вы уже очень давно знакомы с Бетти.
– Она одна из немногих людей на этом свете, кому я безоговорочно доверяю.
Он говорил ей правду. Это было неожиданным открытием, и Фрэнсис оценила его откровенность.
– Потому что она любит вас? Но ведь и Лэнс вас любит, а вы ему не доверяете, так?
– Я верю в его патриотизм и его честность. Но я не доверяю всем этим его дурацким чувствам. Неужели вы допускаете, что я не сожалею об этом? Не сочувствую страданиям бедняги Лэнса? Но хочу я совсем другого.
Фрэнсис повернулась к Найджелу. Он обезоруживающе улыбнулся, словно бы признавая нелепость, смехотворность и даже вздорность своих чувств. Но в его взгляде чувствовалось еще что-то потаенное, что глубоко тронуло ее. Волна тепла прокатилась по ее телу, кровь вскипела от страсти.
– И что же вам нужно?
Найджел встал, взял трость и направился к двери. Поколебавшись мгновение, он распахнул ее.
– Как и всем перепелам, петухам и баранам Парижа, мне нужны вы, Фрэнсис.
Она не могла понять, шутит он или говорит серьезно.
Прекрасная Дама накрутила на указательный палец локон своих черных волос. Струи дождя медленно стекали по оконному стеклу, звук падающих капель заполнял освещенную пламенем свечей комнату.
– Привет, Пьер! Как дела на улице Арбр?
Он низко поклонился. Его каштановые волосы были чуть влажными.
– В доме все прекрасно налажено.
– Не сомневаюсь. – Она улыбнулась сидящему у стены мужчине. Его светлые волосы поблескивали. – Видите, сэр, все идет как по маслу. Вам нет нужды тревожиться.
Он молча прислонил голову к стене. Его руки были связаны за спиной и прикованы цепью к оконной решетке.
– Жизнь дома вошла в свою колею, – продолжал Пьер. – Их главная цель – выяснить военные планы Наполеона. Риво уже знает о подготовке Франции к войне больше самого военного министра, но ему неизвестна одна жизненно важная деталь – точная дата вторжения в Бельгию.
Она рассмеялась:
– Это потому, что Наполеон еще сам не принял окончательного решения! Позвольте Риво узнать все, что ему требуется. Он не сможет передать эту информацию за пределы страны.
Пьер склонил голову, выражая согласие.
– Тем временем Риво упорно разыскивает следы того, кто предал Катрин Марбр, а Ланселот Спенсер пытается оградить его от воспоминаний о ней.
– Уверена, что Риво с трудом переносит заботливость своего друга.
– В доме явно отсутствует согласие, – улыбнулся Пьер. – Особенно когда все следы ведут в никуда.
– Ах, эта несравненная княгиня Минская! Должно быть, очень грустно видеть, как двое мужчин так сильно страдают из-за мертвой женщины. Что ты думаешь о Риво, Пьер?
– Он пугает меня.
86 
