Лёгкий, ненавязчивый романчик 
103 
Элейн? Изменяет?
Чушь собачья.
Элейн занята домом, одеждой, приемами, светской жизнью.
Секс ей просто не по нутру.
— Послушай, — сказал он убежденно. — Я знаю, что Элейн не способна так со мной поступить.
— Но ты же с ней поступаешь так!
— Это совсем другое.
Карен вытянула губы и выразительно чмокнула.
— Собственник и шовинист!
— Корова!
Она выбрала патрончик из серебряной коробочки, прыгнула назад на кровать и, сев по-турецки, закурила. Росс следил за ней, и у него чесались пальцы вновь взяться за соски.
— И ты бы принял к сердцу? — спросила она невинно, затянулась и вручила патрончик ему.
Он вдохнул глубоко, расслабляясь.
— Да, принял бы!
А что? Он оплачивает счета. Он оплачивает ее ногти, ее волосы, ее одежду, ее гимнастический класс. Она — миссис Росс Конти. И если трахается на стороне (в чем он искренне сомневается), то ведь это прямой вызов его мужской силе!
— А почему? — спросила Карен.
— Может, хватит вопросов? Кого это трогает?
— Тебя. И очень заметно.
Семя было брошено в борозду. Что и требовалось.
Ангель сразу стала всеобщей любимицей в парикмахерском салоне Коко. Она сидела за своим столом — наивные огромные глаза, нежная кожа, распущенные по плечам шелковистые золотые волосы. Какая чудесная перемена после отлакированной Дарлены, верховной жрицы по части зло-ехидства.
«Кто она? — спрашивали все у Коко. — Где вы ее выкопали?
Такая милая, такая вежливая!»
«Знаю, знаю!»— прищелкивал языком Коко, оберегая ее, точно ревнивый сводник, пугаясь мысли, что ее похитит у него рыскающий разведчик талантов. Впервые в его салоне воцарились мир и тишина. Ни взбешенных истеричек, ни жестоких схваток из-за путаницы в записях. Ее присутствие успокаивало даже Раймондо, самого темпераментного из его мастеров. И он держался на почтительном расстоянии — то есть не щипал ее за задницу, когда она проходила мимо.
Ее красота покоряла всех, но она с самого же начала объявила, что замужем и очень счастлива, что ее муж должен был ненадолго уехать по делам за границу. Очень вежливо она отклоняла все приглашения — и сотрудников салона, и клиентов. Она держалась дружески, но чуть отчужденно, ничего не рассказывала о себе, хотя готова была выслушивать часами тех, кому надо было поделиться своими трудностями.
Каждый день ей по несколько раз объясняли, что она легко станет манекенщицей или актрисой, а она улыбалась и отвечала, что это ее не интересует. И говорила правду, чувствуя, как в ней растет ребенок Бадди. Оливер Истерн и его экстравагантные обещания забылись. Куда важнее было привести в порядок свою жизнь.
Она много думала о Бадди. Он так горько ее обманул! Инстинктивно она чувствовала, что ему надо дать время, хотя бы для того, чтобы он понял, как должен дорожить их отношениями — как они важны.
И еще она чувствовала себя очень сильной и гордилась тем, что делала. Быть одной — очень непросто, но все-таки лучше, чем быть с Бадди и видеть, как он себя губит.
— Может, хочешь вечерком потанцевать? — оскалился Раймондо, проходя мимо ее столика в десятый раз за день.
Она чинно покачала головой.
— Нет, не хочет! — отрезал Коко, возникая из своего кабинета. — Верно, греза моя?
Она ласково улыбнулась. Заботливость Коко ее трогала. Он все время ее опекал. Она повернулась поздороваться с толстухой в широченном сарафане и в крутых желтых локонах.
— Доброе утро, миссис Лидерман. Как вы себя сегодня чувствуете?
Миссис Лидерман просияла.
— Умираю от жары, вот и Фруи тоже. — Она сгребла с пола миниатюрного пуделя и подала его через стол Ангель. — Напои малыша, будь доброй девочкой!
На ее толстых руках сверкнули брильянты.
— Рано или поздно вам отрежут пальцы ради ваших колечек! — вздохнул Коко. — Будьте поосторожнее, миссис Л.
Толстуха кокетливо хихикнула.
— Без моих блестянчиков я буду чувствовать себя совсем голой!
Коко испустил притворный вздох.
— Если так, не снимайте их! Ни в коем случае!
Миссис Лидерман захихикала еще громче. Ангель вежливо улыбнулась, и толстуха вперевалку удалилась отдать себя в заботливые руки Раймондо.
— Одна из самых богатых баб в Лос-Анджелесе, — вполголоса сообщил Коко. — А вид такой, словно она до сих пор одевается с вешалок «Мей компани».
— Мне «Мей компани» очень нравится, — возразила Ангель.
— Естественно! — Он вздохнул. — Греза моя, придется мне все-таки взяться за твое воспитание. С твоей наружностью ты могла бы стать одной из богатейших дам этого города. Но тебе надо столькому научиться!
103 
