Лёгкий, ненавязчивый романчик 
119 
Неужто этот кретин думает, что он подойдет и ляпнет: «Эй, Мэрли, рад познакомиться. А знаешь, что раньше мы с твоим дружком проститутничали на пару?» Черт! Да он не меньше Рэнди хочет об этом забыть.
Позвонив, как он это делал каждый день, Инге, Бадди услышал обычное: «Они твою кандидатуру рассматривают. Ты им очень нравишься. Ты и вправду всеобщий фаворит». Какой еще фаворит, если недели идут и ничего нового? Может, Инга ему лапшу на уши вешает. Может, роль уже отдали кому-то другому.
Может, и надеяться не на что…
— Ангель! — пробормотал Бадди ее имя. — Зачем тебе было бросать меня?
Монтана ехала в Беверли-Хиллз, но мысль о том, что сейчас она пойдет по магазинам и купит себе обновку специально для приема в честь Джорджа Ланкастера, ее не веселила. Она была вне себя от его высокомерия и грубости. Да что он, собственно говоря, о себе воображает? Стареющая суперзвезда, чья слава уже пошла на убыль, — вот он кто. А вот Оливер с Нийлом здорово подвели ее. Оливер лебезил, как новоявленный Урия Хил наших дней, а Нийл присосался к виски, как к материнской груди.
Несколько раз за последние дни она пробовала говорить с Нийлом, но от ее попыток начать серьезный разговор он отделывался резкими высказываниями по поводу сценария, в результате чего вспыхивали бурные споры, которые сбивали ее с толку.
И неожиданно получалось, что ей приходилось с пеной у рта отстаивать сцены, которые он хотел убрать. Важные сцены, против которых он раньше не возражал.
Она приходила в полное расстройство и собой не владела. Да что происходит, черт побери? Почему все становится мерзким?
«Людей улицы»— ее детище — потихоньку у нее отбирают. Сценарий писала она, а получается, словно это и не ее слова. Да, практически все роли в фильме, кроме главных, распределила она — ну и что? Теперь-то это будет фильм Джорджа Ланкастера, а таких, как он, она всегда терпеть не могла. С огромным самомнением, грубый, убежденный — хотя это полнейшая чуть, — будто мужчины существа более высокого порядка, чем женщины.
В офис она решила не возвращаться. Мысль отправиться на пляж показалась ей куда более привлекательной, поэтому она проехала по Уилширскому бульвару до самого океана, припарковала машину и пошла вдоль берега, пытаясь успокоиться.
Волны были высокими, подходящими для серфинга, и полно ребят резвилось в океане — их бронзовые тела стремительно и изящно неслись над водой. Были бы у нее сейчас купальник и доска! Как раз этого ей и хочется. А почему бы и нет? Поддавшись порыву, она поспешила назад к машине и поехала в спортивный магазин в Санта-Монику. И купила там то, что было нужно.
Серфингом она не занималась целую вечность… по крайней мере, с того времени, как познакомилась с Нийлом. Входя в волны, поначалу чувствовала себя неловко и глупо — и даже старухой, это в двадцать девять-то лет! Но скоро она освоилась, вошла в ритм и помчалась на волнах, прямо как в добрые старые времена. Ловила кайф! Какое наслаждение!
Она забыла о Джордже, Оливере, о фильме и, самое главное, — о Нийле. Возбуждение охватило ее, когда вернулись умение и ловкость, давно, казалось, забытые. Как хорошо снова чувствовать себя молодой и не думать ни о чем, кроме следующей волны.
Как хорошо, когда все зависит лишь от тебя самой.
— Можно вас на минутку? — Литгл С. Порц бочком подступил к Россу Конги перед «Биджаном» на Родео-драйв.
— Разумеется, — великодушно согласился Росс, думая, что этот задрипанный тип — его поклонник. — Что бы вам хотелось узнать? Действительно ли я сам прыгнул со скалы в «Бродяге» или это был дублер? Не беспокойтесь, все меня об этом спрашивают, и уверяю вас — это был я. Если вы мне дадите ручку, я распишусь на вашем конверте. Для кого подписать… для вашей сестры?
Литтл потерял дар речи. Не бывает такого, чтобы ты подходил к человеку его шантажировать, а он предлагал поставить автограф на конверте с компрометирующими снимками.
— Вы не поняли, — неуверенно забормотал он. — У меня тут фотографии.
— А, вы хотите, чтобы я расписался на фотографиях, — охотно согласился Росс. Он всегда считал, что с поклонниками нужно обходиться мило. Поступай так, и они никогда не перестанут валить толпами на твои фильмы. Сто лет уж, как перестали, козел!
— Тут фотографии, которые вы не захотите видеть опубликованными, — поспешил вставить Литтл, чтобы не дать кинознаменитости вконец его запутать. — И не захотите, чтобы их увидела ваша жена, или ваша мать, или ваша дочь, или ваша внучка.
119 
