Особенно,... 
105 
Орлова понимала, что Белов не задержится у нее надолго. Она не сможет быть интересна ему настолько, чтобы он забыл о существовании других женщин. Она для него – скорая помощь и только. Да и ей он не нужен в качестве мужа. Она была готова провести с ним столько времени, сколько им отмерено до того, как они начнут испытывать равнодушие или отвращение друг к другу. Она хотела скрасить этот непростой период его существования, чтобы впоследствии он вспоминал об их отношениях с легкой ноткой грусти, тоски по утраченному. Со своей стороны она была рада просто тому, что сможет показываться в обществе с таким красивым мужчиной. Перешагнув в прошлом году пятидесятилетний рубеж, Орлова нуждалась в таких допингах. Они помогали ей не замечать неумолимо приближающейся старости. Они позволяли оставаться постоянно в центре внимания, пусть даже ценой дешевых сенсаций. Это не мешало ее бизнесу, напротив, придавало сил, окружая ее легким облаком интриги.
Итак, Вадим поселился у Орловой и открыто появлялся с нею на людях. После короткого объяснения Валентина подала на развод и переехала к Веронике Сергеевне, оставив записку, что не хочет его больше видеть и слышать. Четкий, красивый почерк сливался в одну тонкую, черную линию. Смысл не укладывался у Вадима в голове: «Когда-то я была уверена, что смогу простить тебе все. Я даже маме призналась в том, что не смогу быть сильной без тебя. Она была возмущена. Тогда мне казалось, что меня никто не может понять. Никто не может прочувствовать силу моей любви к тебе. Я спрашиваю себя: нужно ли любить, чтобы обрести счастье? Ты изо дня в день убивал мою любовь, ты испытывал на прочность мои чувства. Я все понимала и молчала, боясь потерять тебя. Недавно я поняла, что терять нечего – ты лишь очень давно, в самом начале нашего знакомства был честным, искренним, пытался любить, быть рядом. Потом… Я не знаю, чего я не смогла тебе дать, чтобы ты не искал любви на стороне, обрел покой. Наверное, я – не та женщина, которая нужна тебе. В твоей жизни их было немало, но я – мать твоего сына. Это единственное, что изменить нельзя. Остальное – мой сон и твоя очередная прогулка по жизни. Я не ухожу к другому мужчине, я ухожу от тебя, от пустоты и лжи, опутавшей нас. Скоро уеду в Смирновку. Когда моя боль немного утихнет, я сама дам тебе знать о встречах с Димкой. Если ты, конечно, будешь в этом нуждаться…»
Белов не ожидал от нее такой решительности, хотя все шло к этому, особенно последнее время. Третий по счету брак трещал по швам, спасти его могло одно лишь чудо. Давно выйдя из детского возраста, Белов не надеялся, что все можно вернуть. Ему было неприятно раздумывать над тем, что усложняло его существование. Он не хотел признавать, что его отношение к Вале вышло из пределов, когда можно закрывать глаза на происходящее. А ей было невыносимо видеть, как любимый человек отдаляется, прячется за привычную иронию, от которой не смешно уже никому. Они сосуществовали, лишь на людях производя впечатление семьи, в которой все в порядке. Валя поняла, что особенно все пошло вкривь и вкось после успеха ее выставки. Это не поддавалось объяснению, но… Они практически нормально не разговаривали друг с другом, Димка все чаще оставался на выходные и по вечерам у родителей Вадима, потому что мальчику было нужно нормальное общение, а в пылу ссор Валя и Вадим порой забывали, что за стеной их громкие крики слышит сын. Разговоры на повышенных тонах становились все более частыми, слова, оброненные в пылу, – все более обидными. Валя поняла, что пришла пора перестать быть терпеливой и всепрощающей. Она чувствовала, что давно превратилась в некоторое подобие коврика для ног: о него можно вытереть грязную обувь или перешагнуть, не оставив следов. Вадиму, судя по всему, больше нравился первый вариант, но и второй был не намного лучше. В любом случае ее перестали замечать, дурное настроение Вадима все чаще выливалось в придирки или тревожное молчание. Он перестал сдерживаться, отпустил внутренние тормоза. Валя понимала, что их семья уверенно движется к распаду. Устав от происходящего, она воспринимала неминуемое уже без фатальной обреченности.
Валя не пыталась понять причин того, что им не удалось остаться вместе. Она придерживалась мнения, что никогда не бывает виноват кто-то один. Два человека создают семью, оба и несут ответственность. Идеальный, сказочный вариант – они поженились, прожили долгую, счастливую жизнь и умерли в один день. Это не о них, к сожалению. Валя не чувствовала за собой вины, но от этого на душе не становилось легче. Особенно ее беспокоил Димка. Он чувствовал, что происходит что-то необычное, переживал, задавал вопросы и чаще не получал на них ответа. У Вали сердце сжималось, когда мальчик радостно бросался навстречу пришедшему с работы Вадиму. Но даже ради сына Валя больше не могла терпеть одиночества и отчуждения.
105 
