– Жан-Люк как Питер Пэн[1] – он не хотел становиться взрослым. Во всяком случае, тогда. Впрочем, и мы тоже. В нашей веселой и проказливой пятерке Чейз казался самым старшим, но даже и он часто веселился и шалил вместе с нами.
Мы все сразу стали взрослыми, когда умер Жан-Люк. Буквально через несколько дней уехали оба – и Чейз, и Хоуп.
Элинор помолчала.
Кассандре потребовалось несколько секунд, чтобы услышать внезапно наступившую тишину, понять сказанное Элинор, переварить и сопоставить с тем, что рассказывала Хоуп.
– Чейз вернулся сюда.
– Так он убегал из дому? Убегал отсюда?
– О нет. Убегать было не в духе Чейза Тесье даже в двенадцать лет, когда рухнул весь его мир. Ведь Чейз уже тогда был взрослым. Он просто сказал Френсис, что собирается жить в Напа вместе с Хоуп. Френсис согласилась и обещала, что Хоуп последует за ним, когда станет чуть старше. Конечно, Френсис не очень-то верила в то, что говорила тогда. Сюда приехал Виктор и вел переговоры с агентами о продаже имения.
– Виктор собирался продать свои владения?
– Ну да. Но Чейзу каким-то образом удалось отговорить его от этого.
Хоуп ничего подобного ей не рассказывала. Впрочем, едва ли девочка четырех лет могла знать все детали этого дела. Со слов подруги получалось, что после смерти деда никогда ни один из Тесье, кроме Чейза, не жил здесь, но Френсис, Виктор и Хоуп изредка наезжали в имение.
Хоуп в возрасте четырех лет поселили в Нью-Йорке, на Манхэттене, где жил Виктор. Позже, когда Френсис была занята писанием своих бестселлеров, а Виктор гастролировал со скрипичными концертами по всему миру, Хоуп кочевала по пансионам и частным школам – тем же самым, в которых в свое время училась ее мать. На лето Хоуп часто посылали в какой-нибудь лагерь, а другие ее каникулы семья обычно проводила в роскошном отеле, на вилле или яхте.
Так рассказывала сама Хоуп. В это пестрое житье вплетались письма Чейза, его телефонные звонки и иногда совместные путешествия.
Чейз… В воспоминаниях Хоуп о своем детстве, которыми она делилась с Кэсс, он всегда был старшим братом, уверенным в себе, собранным, зрелым.
На мгновение Кассандра нахмурилась, потом улыбнулась.
– Итак, значит, Чейз жил здесь с вами и Эндрю.
– Чейз к тому времени уже испытал горечь многих потерь – Хоуп и гран-пера. Думаю, он боялся слишком сблизиться с нами и привязаться из страха когда-нибудь потерять и нас. Он остался с несколькими слугами, которых и знал-то не очень хорошо, пока не вырос настолько, что смог жить здесь один.
– Но вы бывали у него и виделись с ним.
– О да. Я настаивала на том, чтобы он первым пробовал мою стряпню, а Эндрю давал ему читать свои статьи, прежде чем печатать их.
Когда Элинор, во время рассказа машинально перебиравшая вещи, дошла наконец до черного свитера, сброшенного Кассандрой, лицо ее помрачнело, будто то, что она держала, навело ее на мрачные мысли.
– Это случилось, когда Чейз уже вполне мог жить один… Он попросил нас поселиться с ним.
– Эндрю тогда… заболел?
– Заболел, – откликнулась Элинор, не отрывая глаз от черного свитера и будто обращаясь к этой черноте. – Странное слово, правда? Болезнь Альцгеймера – страшная болезнь;[2] ведь за три месяца до смерти он был вполне здоров.
Элинор подняла глаза на Кассандру:
– Как бы то ни было, но именно тогда Чейз предложил нам поселиться с ним. И когда мы… то есть я отказалась, он стал время от времени заезжать к нам и помогать. После смерти Эндрю Чейз предложил мне работу; собственно говоря, он придумал ее для меня специально.
– «Синий ирис».
Элинор улыбнулась:
– Значит, вы с Хоуп и об этом говорили?
– Надеюсь, вас не обидела ее откровенность со мной?
– Конечно, нет. Это даже очень мило. Но готова спорить, что Хоуп… не говорила вам, потому что откуда ей было знать… Решение Чейза открыть магазинчик сувениров и дегустационный зал не имеет ничего общего с этим. Винодельческое предприятие Тесье не нуждается ни в какой рекламе, и никогда не нуждалось. Просто мне было не по себе одной, и Чейз это знал. Чейза Тесье никогда не смущало общество старых людей – возможно, потому, что у него самого душа старого человека.
– Но вы вовсе не старая, Элинор.
– Внутри мы все молодые, Кэсси, если только не позволяем себе быть старыми. Но в то время я чувствовала себя шестидесятивосьмилетним ископаемым, дряхлым и никому не нужным.
1
Питер Пэн – персонаж пьесы Дж. М. Барри «Мальчик, который не хотел расти». – Здесь и далее примеч. пер.
2
Болезнь Альцгеймера – старческая потеря памяти.