41 
— Да.
— И как вам новая работа?
— Спасибо, ничего, — вежливо ответила Вика и поспешила увести Ренату умываться. Всем понятно — Макс пригласил невестку, чтобы воссоединить семейство. Как трогательно!..
Минуту спустя нахлынули гости. Ренате разрешили побыть немного со взрослыми, разумеется, под присмотром гувернантки. Народу было много, и Вика без труда выделила для себя основную кучку, которая задавала тон: Наталья, жена Никиты, дама из модельного бизнеса в сопровождении менеджера и вертлявая корреспондентка. Остальные служили лишь фоном. Дама из модельного бизнеса выглядела нарочито бесполо. Ее фигура, закованная в кожаные брюки и жилетку, должна была, вероятно, означать косвенную принадлежность к богеме. Она дымила и усталым взором обводила собравшихся, оживляясь лишь когда предлагали выпить. Менеджер ее, напротив, выглядел мягким, обтекаемым и добродушным. Он не сводил с Никиты почти влюбленных глаз и то и дело похлопывал его по руке, дотягиваясь через стол. Маленькая корреспондентка вертелась и всячески пыталась разговорить угрюмого Никиту. Тот сидел надутый, отлученный от спасительной камеры и, по всему видно, чувствовал себя препаршиво. Виктория забавлялась его состоянием. Надо же, он, наверное, мечтал, что брат увидит портреты новой гувернантки, призадумается, а тот даже не удосужился осмотреть выставку. Так, кинул беглый взгляд. И чего ты, Никитушка, добился? На все вопросы корреспондентки охотно отвечала его жена, что Никиту еще больше злило.
— Я все о нем знаю, девушка, спрашивайте меня! — Наталья лезла на рожон. — Никита — очень тонкая натура! Настолько тонкая, что не выносит ничего обычного, девушка. Ничего обычного!
Виктория вытянула шею. Кажется, обстановка накаляется. Эти двое сейчас начнут выяснять отношения прямо тут, при всех. Наталья не унималась:
— Все вокруг него должно быть вверх ногами. Наоборот. А вот если вы, девушка, ходите по земле ногами и вдобавок имеете обычные человеческие слабости — все! Вы ему неинтересны.
Гости за столом начинали отрывать лица от тарелок и оборачивались в сторону Натальи. Макс забеспокоился. Виктория заметила это — он задвигал бровями, выпрямился, то и дело бросая беспокойные взгляды в сторону родственников.
— А как вы оцениваете искусство вашего мужа? — наконец встряла корреспондентка.
— Его — что? Его.., искусство? — Брови Натальи полезли вверх, она даже помахала вилкой, взвешивая слова корреспондентки. Оглядела лица собравшихся, как бы призывая их в свидетели. — Его искусство… — повторила она, сделав выпуклым это слово, и усмехнулась. Ее никто не поддержал. Тишина за столом становилась заметной.
— Да, как вы оцениваете его работы?
Никита поднялся из-за стола и пошел к музыкальному центру.
— А вы спросили его: он нуждается в ваших оценках? — Глаза Натальи сузились. Она бросала свои слова в спину мужу, а тот спокойно перебирал диски. — Да плевал он на чьи-либо оценки! Он сам всех оценивает! Вот вы ему вопросы задаете, девушка, понравиться хотите, а он видит вас насквозь, плевать он хотел, что вы там напишете!
Корреспондентка впилась в Кита взглядом, как комар. Похоже, яростные нападки Натальи только разожгли ее профессиональное любопытство.
— А где он выставляется? — услышала Виктория вопрос соседа слева.
Машинально ответила и подумала, что наверняка теперь все присутствующие, даже кто и не собирался смотреть какие-то там фотографии, обязательно посетят Дом транспортника. Наталья сделала мужу рекламу.
Кит включил музыку и повернулся лицом к гостям. Наталья была близка к истерике. Макс поднялся и пригласил ее на танец. Вика смотрела на прямую спину Марининого мужа, на его широкие плечи, склоненную к невестке голову и пыталась представить себя в той роли, которую уготовила ей Марина. Допустим, она сумеет соблазнить Макса и даже женить на себе… Но дальше мысль не шла. Пробуксовывала на этом «допустим», и все тут. Как стройная, экстравагантная Наталья не вязалась в ее сознании с Протестантом, так и она сама не вязалась с аристократичным, правильным Максом. Да и Марина.., по крайней мере та Марина, которую помнила Вика по школе, не вязалась с Максом. Ей больше подошел бы Кит. Она тоже всегда была Протестанткой. Что же произошло? Не могла же Марина так измениться… Или могла? И почему она так бесследно исчезла сразу после школы? Даже с ней, с Викой, никаких контактов не поддерживала. Ведь в школе они были неразлучны. А впрочем, чему удивляться? За те годы, что отделяют их от школы, многое перевернулось с ног на голову. Взять хотя бы ее родителей. Отец, вечный рядовой инженер на заводе, от которого мама не могла добиться хоть каких-то поползновений к карьерному росту, влюбился в Викину ровесницу, оторвал свой зад от дивана и за какие-то год-два сколотил собственную фирму, стал преуспевающим бизнесменом. Теперь его новая семья живет экономически полярно по отношению к старой.
41 
