Особенно,... 
57 
Себя надо любить! Вот в этом Инга никогда не сомневалась. Инга тряхнула волосами и нажала кнопку лифта.
Когда она ехала туда, где нестерпимо пахло гарью и паленой резиной, она примерно знала, что скажет Елене Игоревне.
Впрочем, Никина свекровь, под ударом случившегося, напрочь утратила боеготовность. Она лежала у настежь распахнутого окна, обложившись пузырьками с лекарством. Никакой Аллочкой рядом не пахло.
Инга сухо поздоровалась и довольно холодно представилась. Она всегда считала, что в разговоре с незнакомым человеком самое важное — взять правильный тон. Сейчас главное — сила и внезапность.
Не давать этой бабе ни минуты на раздумье. Натиск и самоуверенность.
— Елена Игоревна, я сейчас внизу у подъезда услышала много для себя интересного. Говорят, что вы весьма некрасиво поступили с моей сестрой. Вы, наверное, думали, что за бедняжку заступиться некому?
Должна вас разочаровать и, возможно, огорчить, дорогая моя Елена Игоревна.
— Сплетни, — слабо отмахнулась Елена Игоревна, покосившись на гостью. — Наговор. Завидуют нашему благополучию. А Никуша маму поехала навестить…
— Да? А вот участковый внизу сплетнями не пренебрегает, — как бы между прочим бросила Инга, доставая из сумочки сигареты. — А, напротив, очень даже интересуется. В настоящее время он, если я не ошибаюсь, производит поквартирный опрос.
Елена Игоревна отбросила полотенце со лба, и все лицо ее моментально покрылось бурыми пятнами.
— Какой еще участковый?
— Ему ваши соседи чего только не понарассказывали! Старуха еще не остыла, а дело-то, похоже, в одной папочке уже не умещается.
— Какое дело? — Елена Игоревна приподнялась на подушке, боязливо приглядываясь к Инге. — Все было по закону! Старуха сама попросила меня ухаживать за ней, я не навязывалась! И квартиру свою сама предложила!
— Так-то оно так, Елена Игоревна, только нашлись, представьте себе, свидетели, утверждающие обратное. — Инга щелкнула зажигалкой и закурила. — И мою бедную сестренку вы, говорят, шикарно использовали для прикрытия натуральной аферы. Как раз она-то и ходила большей частью убираться и готовить к несчастной соседке, тогда как вы готовили ей замену в лице некоей Аллочки.
Инга говорила точь-в-точь как виденные в кино следователи. Она очень нравилась себе сейчас со стороны. Вид жертвы, бледнеющей от ее слов, приводил Ингу в полный восторг. То-то же, тут тебе, тетя, не сноха твоя — лапотница. С ней, с Ингой, шутки плохи!
— Весь ваш дом об этом судачит… — Инга выпустила дым мимо Елены Игоревны, в окно.
— Что за чушь? — зашипела Елена Игоревна, наконец сообразив, что ведет дебаты с сопливой девчонкой, которая ей в дочери годится. — Мы душа в душу жили со снохой, просто она нехорошо себя почувствовала, решила рожать уехать к родителям. Это надо же придумать!
— Я так и думала, — удовлетворенно кивнула Инга и сделала затяжку. — Но дело в том, что на Руднике плохой воздух. И роддом там не очень, честно говоря.
Я думаю, моей сестре лучше рожать в Москве…
В дверь позвонили. Елена Игоревна забеспокоилась. И правильно — на пороге возник участковый. И пока он топтался в прихожей, Инга зашептала быстро и отчетливо:
— Елена Игоревна, мой папа — следователь. Если сестра в ближайшие дни вернется на свою законную жилплощадь, неприятностей, возможно, удастся избежать. А если нет, то…
В комнату входил участковый и с интересом осматривался.
— Я на той неделе поеду за ней! — прокричала Елена Игоревна вслед удаляющейся Инге, — На этой! — бросила та, не оглядываясь.
Катерине всегда казалось, что золовка ее недолюбливает. С самого первого дня, как только они познакомились и та была совсем пигалицей зеленой.
Сведет свои бровищи темные к переносице, глазищи набычит и стреляет на братнину жену, словно та у нее кусок хлеба отняла последний. Катерина и так к ней и эдак, а та только фырчит. А чего фырчать-то? Потом Катерина поняла: яблоко от яблони. В мать пошла братнина сестра Вероника. Славик сам в отца — мягкий, неслышный, хоть и с гонором. А эта — сущая мать-татарка. Обидчивая, взрывная. Себе на уме, да с характером. Свекровь — та тоже сразу свой норов показала. Чуть что не по ней — в истерику. Набаловалась. Раньше дочку свою изводила, думала, со снохой тот же номер пройдет. Как же!
Катерина усмехнулась своим мыслям. Она за словом в карман не полезет и кланяться никому не станет. Не на ту напали. Ей дела нет до капризов мужниной родни.
57 
