7 
Сегодня после операции Кэтлин пришлось сбежать по ступенькам на два пролета вниз, чтобы попасть на лестничную площадку, где стоял Патрик. Услышав приближающийся стук ее каблучков, он отступил в темный угол, не желая, чтобы она заметила его состояние и, не дай Бог, не принялась расспрашивать.
Но Кэтлин уже все увидела. Его бледная кожа блестела в темноте.
…Когда Кэтлин несколько минут назад сказала ему, что они увидятся через неделю, на лице Патрика появилось такое страдающее выражение, что у нее оборвалось сердце. В темноте коридора друг, старший мудрый брат Кэтлин, прощался с ней…
На двери раздевалки было написано: «Для докторов-мужчин». Не так давно надпись выглядела короче: «Для докторов». Тогда среди хирургов Кэтлин была единственной женщиной, пользовавшейся комнатой для медсестер.
Теперь в больнице были отдельные комнаты для переодевания мужчин и женщин независимо от их положения и специальностей. Но Кэтлин решительно направилась к двери мужской раздевалки и вошла без стука.
В комнате находился только Джонатан, вечернее дежурство которого по операционной еще не закончилось. В первый момент Кэтлин подумала, что Патрик принимает душ за дверью с матовым стеклом, через которую ей и придется с ним разговаривать.
Хотя какое это теперь имело значение? Как и вообще что-либо другое… Кэтлин видела перед собой только бледное лицо Патрика, его белые как снег руки, и квадратик кожи груди под расстегнутым воротом комбинезона.
Но Патрик не принимал душ и даже не торопился переодеваться. Он без сил сидел на стуле у двери, откинув назад голову и закрыв глаза. Все его обнаженное до пояса тело было белым как полотно. И казалось безжизненным.
Может быть, он спал? Да, скорее всего.
— Патрик! — тихо окликнула его Кэтлин.
Тело Патрика вздрогнуло, возвращаясь к жизни… Но не к здоровью. Кэтлин вдруг представила себе картину, которую постаралась тут же прогнать, но не смогла. Перед ней возник образ больного, которому для стабилизации задыхающегося от аритмии сердца подключили электростимулятор. Электрический разряд вселяет в больного силы, но ненадолго. Через несколько мгновений его тело снова обмякнет и станет безжизненным.
Только не слабей снова, Патрик! Не слабей!
Казалось, он подчинился беззвучному приказу. Выпрямился, воспрянул и ожил прямо на глазах. Слабая улыбка пробежала по губам:
— Кэтлин!..
— Я хочу знать, что случилось! Ты должен мне все рассказать! Сию же минуту!
Меловая бледность лица Патрика еще больше подчеркивала голубизну его глаз. Голубые, почти синие и не мигающие глаза…
— Черт возьми! Да ничего не случилось! Кроме того, что ты спасла человеческую жизнь. А теперь, надеюсь, все-таки отбудешь в увлекательное путешествие. Я же сейчас еду домой, чтобы лечь в постель, хорошенько выспаться и утром выбросить из головы все мысли о пищевом…
— Никакого пищевого отравления не было!
— Не было?!
— Не было, Патрик! Ты выглядел неестественно бледным с первого дня приезда. Хотя и не до такой степени, как сейчас. Но уже тогда чувствовал себя не лучшим образом, а с тех пор очень ослабел. Это видно невооруженным глазом. Разве не так? Ты даже не в силах пешком подняться на один лестничный пролет.
— Ты всегда была наблюдательна!
— Только не теперь! Мне нужно было заметить и понять все гораздо раньше. Я имею в виду…
— То, что сейчас стало чуть заметнее? Но эта бледность появилась у меня совсем недавно. Когда я попросил тебя вместе прооперировать пациентку, то чувствовал себя нормально. Может быть, и не на все сто процентов, но вполне приемлемо, чтобы работать. А позвонил лишь потому, что решил: пациентке необходимо участие нас обоих. Но этого не получилось. Ибо как раз в те несколько минут…
Лицо Патрика исказилось страдальческой гримасой. Ведь тогда, несколько часов назад, он даже не думал, что находится у критической черты, которую вот-вот может перейти. Но что-то в глубине души, а может быть, сердца или в тайных уголках мозга твердило: «Вспомни клятву Гиппократа, которую ты давал: „Главное — не навреди!“«
Затем все тот же внутренний голос приказал ему забыть о предстоящем отъезде Кэтлин в круиз, позвонить ей и попросить помочь при операции.
— Как хорошо, что я тебе позвонил! — хрипло прошептал он.
Кэтлин отмахнулась от этих слов, не желая отвлекаться от главного.
— У тебя внутреннее кровотечение. Скорее всего язва, симптомы которой ты упрямо не желаешь замечать.
7 
