Особенно,... 
9 
– Это все от холода! Ты знаешь, пляж в Пуэрто-Рико вылечил бы тебя моментально. Кстати, сегодня я получаю билеты. Это – твой последний шанс, – уговаривала Тина.
– Нет, спасибо. – Слезы продолжали капать. Клэр на ощупь достала другой платок; оказалось, что это была скомканная влажная сотня долларов. Вчера вечером, зажав купюру в кулаке, она так и несла ее больше часа, потом, опомнившись, со злостью бросила в сумку. Теперь, конечно, Тина заметила это.
– Откуда у тебя деньги, зарплата ведь только завтра? – спросила Тина. – Твоя мама наконец почувствовала себя виноватой и решила исправиться?
Клэр засунула деньги в карман, несмотря на то, что ей хотелось выкинуть их в воду. Она фыркнула. У нее кончились носовые платки, но она так и не смогла остановить ни насморк, ни слезы. Такое чувство, как будто вся ее голова состоит из жидкости.
– Мне нужно заскочить в дамскую комнату прежде чем мы доберемся до Манхэттена, – сказала Клэр, игнорируя вопрос Тины.
В тусклой, окрашенной в серый цвет кабинке и носовой части парома она дала волю слезам. В какой-то момент ей вдруг захотелось оказаться под паромом, на дне гавани. Возможно ли плакать под водой? Эта мысль заставила ее успокоиться. Клэр встала и начала приводить себя в порядок. Собственное отражение во вдавленном в стену металлическом зеркале расстроило девушку еще больше. Она выглядела ужасно. Клэр была даже благодарна своей простуде, которая хоть как-то могла оправдать ее опухшие глаза, покрасневший нос, бледность и потрескавшиеся губы. Пока она смотрела на свое отражение, в памяти вдруг всплыл образ Кэтрин Ренсселэр: идеальная кожа, неброская, но дорогая одежда, красиво уложенные блестящие волосы. Даже ее имя было каким-то изысканным. Нет ли такого города Ренсселэр, где-нибудь в штате Коннектикут или Пенсильвания?
Клэр вытащила расческу и попробовала придать волосам некоторый порядок. Интересно, что чувствуешь, когда твоим именем названо какое-нибудь место? Клэр Эмилия Тоттенвилль. Ха! Хоть ее родной город – настоящая дыра, но такое имя звучало бы более значительно. По крайней мере, лучше, чем Клэр Эмилия Байлсоп.
Она убрала расческу и почувствовала мягкий толчок. Паром пришвартовался. Как долго она пробыла здесь? Тина, наверное, вне себя, ждет по ту сторону трапа, сердито переступая с ноги на ногу, пока толпы пассажиров из пригородной зоны сходят с парома. Стоя внизу, Клэр знала, что сойти получится, только когда все сойдут с верхней и главной палубы, и Тина будет ругать ее всю дорогу. Она снова заплакала. Клэр не была уверена, что сможет выдержать попреки подруги или вопросы Джоан о работе по «Вортингтон», а может, придется вглядываться влажными, уставшими глазами в сегодняшние страницы бессмысленных чисел, пока они не расплывутся. Замкнутое пространство туалета вызывало отвращение, но Клэр чувствовала себя сейчас в большей безопасности, чем когда выйдет на палубу. Она совсем не представляла, как сегодня выдержит целый день. Но выбора не было, Клэр взяла сумку и встретила Тину – та ждала ее именно там, где Клэр и предполагала.
Опустив голову, Клэр так и продолжала смотреть в пол, пока они шли на работу, покупали кофе, входили в вестибюль, поднимались в лифте и пока она пробиралась к своему столу. Девушка убрала сумку и повесила пальто, так и не подняв головы. Она не знала, чьего пристального взгляда избегала: она почти никогда не встречала здесь Майкла Уэйнрайта, и конечно, той женщины, Кейт, тоже не будет поблизости. Охранник Гас сегодня работает в ночную смену, а других свидетелей вчерашнего события не было. Тем более что это даже не было событием для Мистера Совершенство и его очередной женщины.
Все же Клэр чувствовала рану в душе. И эта внутренняя брешь, очевидная для нее самой, казалось, была заметна всем.
Сев за стол и открыв пакет с кофе и рогаликом, она поняла, что ошиблась насчет себя самой. Клэр приписывала свой недостаток страсти собственному характеру – сдержанному, сосредоточенному на самой себе, застенчивому. И никогда не воспринимала увлечение Мистером Совершенство всерьез. Она смотрела на это как на своего рода развлечение, которое не было чем-то важным в ее жизни. Но когда он, как Клэр по ошибке показалось, пригласил ее на ужин, что-то случилось. Какое-то чувство сорвало маску ее эмоциональной холодности и наполнило девушку радостью. Оно оказалось настолько интенсивным и полным, что отрицать его было бы даже грешно. Это чувство переполняло ее до краев. За этот час или два ожидания Клэр почувствовала, как все внутри ее ожило, и поняла, на что она способна, насколько сильны ее чувства. Теперь же она ощущала боль. Как будто была гениальным пианистом, вынужденным всегда играть только одной рукой. Вчера вечером, в течение нескольких драгоценных часов, у нее были обе руки. А сегодня утром она вдруг узнала, что должна возвратиться к прежнему существованию. И теперь будущее казалось не мрачным – оно казалось невозможным.
9 
