Особенно,... 
133 
Так и застала их Бринн. Какое-то время она просто смотрела, радуясь удивительной взаимной нежности двух этих только что узнавших друг друга существ.
«До чего же милая и любящая эта Алекса! — думала Бринн, наблюдая за трогательной сценой и вспоминая доброту Алексы в ту кошмарную августовскую ночь. — Как же повезло Роберту, что он встретил такую женщину! Наконец-то счастье улыбнулось моему любимому брату».
Радость за Роберта и Алексу заставила Бринн невольно вспомнить и о своем. До чего же благословенна судьба! Чудо-Кэти была щедро подаренным счастьем. Но, словно и этого было недостаточно, с Бринн произошло еще одно маленькое чудо: в теле ее затеплилась крошечная новая жизнь.
Бринн никому не сказала об этой новой жизни — только Кэти.
«Ах Кэти, Кэти! У тебя будет младшая сестричка или братик. Как насчет сестрички? Да, я тоже так думаю. И еще я думаю, мое маленькое бесценное чудо, — добавила Бринн, сама удивляясь своей уверенности, — что это дитя появилось во мне благодаря тебе. Может быть, оно чувствует, сколько радости и любви испытываем все мы, потому что у нас есть ты, моя маленькая Кэти?»
Плоду Бринн было два с половиной месяца — ровно столько же, сколько сейчас Кэти: сокровище любви было зачато именно в ночь рождения Кэти, после звонка Джеймса, когда они со Стивеном позабыли от счастья о мерах предосторожности, которые теперь постоянно применяли, дабы не испытывать боль возможной очередной потери. Ребенок уже на шесть недель прожил дольше, чем дети, ранее потерянные Бринн, и доктор был настроен очень оптимистично, но Бринн все же еще ничего не говорила Стивену. И не скажет, пока не убедится окончательно, а это произойдет, возможно, гораздо раньше, чем ее тайна станет заметна.
— Что-то не слышно беспокойного ребенка, — тихо сказала Бринн.
Как только ее голос разбил этот волшебный миг, Алекса, совершенно потерявшая чувство времени, на какое-то мгновение смутилась. Но совсем другая реакция была у Кэти. При звуке голоса Бринн ее карие глазки заблестели, милое личико вспыхнуло, и крошка повернулась точно на этот звук, так хорошо ей знакомый, — звук материнского голоса.
— Она совсем не беспокойная, — возразила Алекса, тут же взяв себя в руки и пристально всматриваясь в Кэти: смутное беспокойство, возникшее при звуках ее голоса, было совершенно забыто.
— Она всегда такая, — сказала Бринн, принимая у Алексы развеселившуюся дочь.
— Ну, как тут моя маленькая девочка? Хорошо поспала? Ах, Кэти, Кэти, посмотри на свои розовенькие щечки! Тебе нужно было как следует отдохнуть, потому что вы с папочкой уж очень долго резвились, да?
Какое-то время она радостно ворковала с Кэти, после чего снова взглянула на Алексу. И тут же на милое лицо Бринн легла тень.
— Алекса, ты плакала?
— Слезы счастья, Бринн. Я так счастлива за тебя и Стивена… и за Кэти.
— Спасибо тебе, — прошептала Бринн, в глазах которой тоже появились слезы. — Я до сих пор не могу поверить в это чудо. Сердце мое замирает при каждом телефонном звонке.
— Но я считала, что удочерение было закрытым. Джеймс наверняка предпринял все меры, чтобы биологическая мать не могла разыскать девочку.
— Да, это так. Но все же…
— Кэти — твоя дочь, Бринн, — со спокойной уверенностью произнесла Алекса и повторила про себя: «Я дала обет любви, и я никогда его не нарушу».
Сейчас она уже говорила своим обычным голосом, а не тем особенным, каким только что беседовала со своей маленькой дочерью, видя на личике Кэти полное умиротворение. Убежденная в том, что ей не придется прощаться с Кэти, скрывая свое волнение, Алекса сказала:
— Она твоя дочь, Бринн.
Джеймс вернулся из Колумбии первого ноября. Единственной интересной весточкой в ожидавшей его почте была записка, доставленная персонально и датированная двумя неделями раньше: «Джеймс, у меня есть прекрасные новости. Позвони мне. С любовью, Алекса». Она не стала раскрывать свои новости по телефону, но через тридцать минут после звонка Джеймса уже стояла на пороге его дома в Инвернессе.
— О, Джеймс, чем я могу тебе помочь? — воскликнула Алекса, увидев друга; он выглядел таким изможденным: красивое лицо осунулось, темно-голубые глаза поблекли.
— Помочь мне?
— Ты столько для меня сделал, и я…
— Алекса, я в полном порядке. Просто чертовски устал. — Джеймс попытался улыбнуться, но у него не получилось, потому что он совсем отвык улыбаться, и честно признался; — Вообще-то переговоры идут довольно успешно. Если все пойдет нормально, нам удастся подписать соглашение до Рождества.
133 
