Особенно,... 
36 
– Мама, но я не собираюсь заниматься керамикой!
– Никто тебе не предлагает возиться с этим горшком. Ты должна просто хорошенько размахнуться и изо всех сил швырнуть его в эту стену. – Сильвия перевела недоумевающий взгляд с горшка на мать. – Тебе станет легче, вот увидишь! Не то чтобы совсем, но тем не менее. Нельзя всю досаду и раздражение копить внутри: только хуже будет.
Сильвия оторопело мигнула, а потом с неизвестно откуда взявшейся силой запустила горшок в стену. Брызнувшие во все стороны осколки дождем посыпались на пол, и на какое-то короткое мгновение она почувствовала в душе полное спокойствие.
– А ведь правда, стало легче, – призналась Сильвия, но в этот момент ее снова охватило смятение. – Синди, еще три горшка, пожалуйста! – закричала она.
– Вот так-то лучше, – улыбнулась Милдред. – Думаешь, ты первая таким образом облегчаешь душу? Когда я узнала про шашни твоего отца с этой бухгалтершей… Каким непередаваемым наслаждением было колотить об стену все эти чашки-плошки! Кстати, тогда-то я всерьез и занялась керамикой: в доме почти не осталось посуды. – Милдред довольно рассмеялась. – И вот, пожалуйста, у меня теперь свое дело. – Она ласково погладила изящную вазу на столе. – Я люблю свою работу, у меня приличный доход… Но главное – я все деньги держу в банке, и мне их хватило бы на сотню бухгалтерш!
– Мама, боюсь, что в данном случае…
– Дорогая моя, прекрасно понимаю, что для тебя это сильный удар, – перебила Милдред. – Надо сказать, что и для меня тоже. Но надо держать себя в руках, не у тебя одной такие проблемы. Вон там сидит Фанни. – Милдред махнула рукой в сторону мастерской, где кипела работа. – В прошлом году она расколотила восемь комплектов столовой посуды, прежде чем смогла вернуться к нормальной жизни. – Она помолчала. – Так сколько ты ей пообещала?
– Мама, от нее нельзя откупиться. Тут дело не в деньгах.
Вернулась Синди, с трудом удерживая в руках три огромных горшка.
– Миссис Крэндел, боюсь, на одном из них щербинка, – огорченно проговорила она.
– Не расстраивайся, милая, – улыбнулась Милдред, – эта мелочь нам не помешает.
Она подождала, пока Синди с явной неохотой отправилась в торговый зал.
– У этой девицы просто нюх на семейные неурядицы. От нее, кажется, не укроется ничего. – Она снова понизила голос, возвращаясь к прерванному разговору: – Очевидно, ты предложила ей слишком мало.
– Ты не понимаешь, мама. Это не твоя захудалая бухгалтерша, а просто какой-то космонавт-стажер из новой эпохи! И она – почти точная моя копия; можно сказать, мы с ней близнецы. Только лет у нее за спиной значительно меньше… Она – как бы запасная деталь, скорее даже новая модель.
Перед глазами Сильвии встало молодое лицо Марлы. Она судорожно схватила верхний в стопке горшок и с яростью метнула его в стену. Треск разлетевшейся на мелкие части посудины показался ей музыкой. Но полного удовлетворения не было. В стену полетел еще один горшок. Гора черепков ласкала глаз, однако по-настоящему вздохнуть Сильвии так и не удалось.
– Я не могу дышать! – пожаловалась она матери.
– Еще как можешь, – уверила ее Милдред. – Не только можешь, но и будешь. Ты быстро пройдешь через все это.
– Ни через что я не собираюсь проходить, – покачала головой Сильвия и, оторвав взгляд от черепков, взглянула на мать. – Хочу покончить с этим раз и навсегда. Но сначала я заставлю Боба почувствовать, каково мне. Пусть тоже пострадает! Хочу, чтобы его сердце так же разбилось, – она показала на груду глиняных обломков.
– Значит, тебе мало горшков, ты хочешь превратить в ничто свой брак – и все из-за глупой ошибки Боба?
– Это совсем не ошибка. Кстати, девица она не глупая, у нее только мозги набекрень. Она немного странная, и невинной овечкой ее не назовешь, но не деньги для нее главное. Ей нужен муж! Она четко представляет себе, что делает и чего хочет.
– Этому можно только позавидовать, – заметила Милдред. – Тебе бы тоже надо определиться. Если будешь знать, чего хочешь, найдешь путь, как добиться своего. А пока я не уверена, что ты сама представляешь, что тебе нужно.
– Неправда. – Сильвия почувствовала, что к глазам подступают слезы. – Я хочу, чтобы Боб тоже помучился, почувствовал, что значит быть отвергнутым, выброшенным за ненадобностью. Пусть поймет, приятно ли оказаться в дураках. А еще – я хочу снова свободно дышать!
– На, бери последний, – Милдред протянула дочери горшок. – Может быть, этот поможет.
36 
