165 
— Конечно, я согласна, — сказала Клер Ханне. — Как ты можешь такое спрашивать?
— А вас и правда зовут Форрест Икситер? — спросила Джина. — Звучит как из романа девятнадцатого века.
— Гораздо древнее, — сказал Форрест. — Вы изучали литературу? Если так, то вы слышали о «Книге Икситера» — собрании старой английской поэзии, датируется примерно 1070-м годом. А Форрест, как вы конечно, поняли, если знаете литературу, это моя модификация названия «Форрест Лаверс» («Лесные Любовники»), романа который действительно был написан в прошлом столетии…
— Джина, я могу с тобой поговорить? — в дверях стояла Эмма.
" — Конечно, — и словно освобожденная от некоего тяжкого испытания, Джина вскочила со стула.
— Эмма, иди лучше к нам, — сказала Клер.
— Не сейчас, может быть, попозже. Мне надо поговорить с Джиной..
— Уже час пятнадцать, — сказала Джина, выходя за ней в коридор. — Ты что, только встала?
— Немного раньше.
Они прошли в гостиную и Эмма бросилась на кушетку:
— Я просто не могла себя заставить встать. А мне надо, надо, потому что мы проводим дополнительные съемки, Хейл не может ждать, а я должна быть молодцом, я всегда должна быть молодцом…
Джина села с ней рядом:
— Ну-ка, погляди на меня.
Эмма медленно подняла голову, моргая на серо-белый свет, пробивавшийся сквозь низкие облака и редкие снежинки. Она встретилась со взглядом Джины, но было такое впечатление, что вовсе ее не увидела: ее взгляд был какой-то смазанный, рассеянный, ни на чем не сосредоточенный, ничем не интересующийся.
— Ты слишком увлеклась этой дрянью, сказала Джина грубовато. — И, на мой взгляд, ты к тому же смешиваешь разные яды. Эмма? Ты меня слышишь?
— Конечно. — Постепенно Эмма сфокусировала свой взгляд на ней. — Я в порядке, Джина, просто мы ужасно, поздно закончили вчера, вот и все; я думаю, вернулась домой в четыре ночи или около того.
— Наркотики и выпивка, да?
— Не много, Джина, я вообще много не пью, мне не нравится вкус.
— И еще что-то, третье. Что же? Что ты еще принимала в последнее время?
— Не знаю…
— Ну же, солнышко, просто скажи мне, что ты принимала. Наркотики, выпивка и… что?
— Только какое-то снотворное. Я иногда не могу заснуть. А мне нужно, потому что иначе я буду ужасно выглядеть на следующий…
— Какое?
— Ну, какие-то обычные пилюли, Джина, ничего такого.
— Какое?
— Называется «Халсион».
— Никогда не слышала. Нечто… не могу вспомнить. — Джина нахмурилась. — Кто тебе его прописал?
— Доктор Саракен, Брикс его знает. Все нормально, Джина, оно действительно помогает.
— И поскольку ты принимаешь?
— Не знаю. Не много. Одну пилюлю. Иногда две.
— Это все плюс наркотики и алкоголь.
— Нет. То есть не всегда. Я не много принимаю, Джина — капельку.
— А чего не много?
— Кокаина, чаще всего: он нравится Бриксу. И он ничего дурного со мной не делает, просто мне становится хорошо и радостно, вот и все; Брикс и выпить любит, но мне действительно вкус не нравится. Кокаин я люблю больше, с ним все кажется отличным. Не то, чтобы я наркоманка или что-то в этом роде, я не привязана к этому, это просто… как инструмент для улучшения жизни, так Брикс говорит: как ручка — для письма, да? В общем, мы используем кокаин, чтобы немного повеселиться.
— Оригинально! — сказала Джина сухо.
— Он очень умный. Джина, послушайся должна тебе сказать. — Она попыталась сесть прямо. — Я говорила с Бриксом и он сказал, что они переносят дату выпуска, ну, понимаешь, ПК-20.
— Они отменяют выпуск?
— Он сказал, что переносят до тех пор, пока не проведут кучу новых тестов.
— Он так сказал? Эмма, он действительно так сказал?
— Да, он обещал. Он сказал, что я не должна никому говорить, так что ты держи это при себе, тебе-то я должна была сказать.
— А почему нельзя никому рассказывать?
— О, по многим причинам. Но больше всего его волнует репутация компании; он сказал, что иначе все начнут говорить, будто у них плохой контроль качества, и тогда снова заработать репутацию будет очень сложно. Может быть, никогда больше не удастся.
— А может быть, люди станут говорить, что компания — хорошая, очень заботливая, и так охотно тратит деньги, чтобы гарантировать безопасность покупателям.
Эмма снова смешалась:
— Да, может быть. Но Брикс так не говорил. Он очень заботился, на самом деле, чтобы никто не узнал о том, что происходит. Даже о записках. Он все спрашивал и спрашивал…
165 
