78 
Воцарилось молчание. Ханна заметила Клер, стоявшую в дверях и слушавшую, нахмуренно, озадаченно.
— И что случилось потом? — спросила Эмма.
— О, много печальных вещей. Ариэль умерла, и…
— А как она умерла?
— Это другая история. Мне все еще трудно об этом говорить. А затем через десять лет умерла моя мать, и я была совсем одинока. У меня были любовники, уже после смерти Ариэль, но — ни один из них не внушал мне такой надежды и возбуждения, как тот мужчина из компании по недвижимости, и поэтому я не сходилась надолго с другими, только ради того, чтобы в доме было еще одно теплое тело. Тогда я решила, что моя судьба в этом мире — быть одной. Друг нашел мне работу учителя в Сент-Луисе и я переехала туда. И больше никогда любовников у меня не было. Много раз я хотела, чтобы такой был, но я себя переубеждала — теперь кажется, что так было умнее. Я сделала два очень важных открытия: что мне не нужен мужчина, который будет меня поддерживать и вести по жизни: я могу сделать это сама, и чувствую себя гораздо уверенней. Еще я выяснила, что могу дать людям хороший совет. Ты подумаешь, что это не так, раз моя собственная жизнь не была образцом, но каким-то образом, когда дело касается чьей-то другой жизни, я знаю точно, что следует делать. Вот почему я говорю тебе: встань перед этим юношей и скажи, пусть идет к черту и не появляется до тех пор, пока не научится вести себя с тобой уважительно и сочувственно. И с любовью. Если тебя это интересует, то по-моему, он совсем тебя не любит.
— Любит! — закричала Эмма. — Он меня любит! Он любит меня и я его, и я не знаю, зачем ты мне все это рассказала, но мне все равно, скольких людей ты уже одарила советом, потому что я в нем не нуждаюсь, и помощь мне твоя не нужна, я даже не хочу тебя слушать. — Она повернулась, чтобы уйти и, зацепившись за стул, ударилась о край стола бедром. — Черт побери! Черт тебя побери, Ханна, все было отлично, пока ты не начала говорить! Уходи и оставь меня в покое!
— Эмма, сядь! — сказала Клер резко, входя в комнату. — И не ругайся на Ханну. Я никогда не слышала, чтобы ты разговаривала подобным образом. — Она села за стол. — Меня беспокоит то, что с тобой происходит. Ты можешь думать, что Брикс особенный и замечательный, но с тех пор, как ты стала с ним видеться, ты изменилась, и не в лучшую сторону. Что у вас двоих там ни происходит, ты из-за этого несчастна и несчастна вся наша семья, и я думаю, пора это прекратить.
Эмма все еще стояла:
— Прекратить? Что прекратить? Что это значит?
— Пожалуйста, Эмма, я просила тебя сесть. — Губы Эммы были сжаты тесно и упрямо, но она все же села напротив Клер. — Я хочу, чтобы ты прекратила видеться с Бриксом. Ты отправляешься в колледж через три недели, нам нужно много чего приготовить, и у тебя просто не останется времени для свиданий или для того, чтобы бродить с потерянным видом по дому, ожидая его звонка: мы будем слишком заняты. Я хочу, чтобы его не было в твоей жизни, Эмма: он не хорош для тебя. Ты сама это понимаешь, но каким-то образом завязла и не можешь освободиться сама.
— Это неправда! Я не хочу! Он хорош для меня, он для меня самый лучший в мире. Ты ничего о нем не знаешь! Ты все время гуляешь с его отцом, почему я не могу — с Бриксом? Его отец тот еще человек. Если бы ты слышала, что про него Брикс рассказывает. Я не думаю, что он для тебя хорош. Он дурной человек: он никогда не оставался ни с одной женщиной надолго; он холодный и подлый, и все, что ему надо — это указывать другим, что им делать. Но ты продолжаешь ходить с ним, и Ханна не приказывает тебе остановиться; ты можешь делать все что хочешь, и она ничего не скажет! А мне тоже хорошо, и я очень счастлива, и не собираюсь врать Бриксу — я хочу его видеть, быть с ним, и все, что он от меня захочет, я сделаю, а если ты скажешь, что я не должна чего-то, то я сама о себе позабочусь, ты мне не нужна, мне вы обе не нужны, и никто мне не нужен, кто собирается мне указывать. И я не хочу говорить об этом!
Она выбежала из комнаты и бросилась вверх по лестнице, и последние слова потонули в рыдании. Она хлопнуда дверью, села у телефона и принялась смотреть на него сквозь слезы. Она протянула руку к трубке, потом отдернула, и снова протянула. Я должна это сделать. Иначе они разрушат всю мою жизнь и тогда я просто умру. Она знала номер его рабочего телефона наизусть, хотя никогда им не пользовалась, и через несколько минут, набравшись смелости, она позвонила.
— Брикс Эйгер, — сказал он, беря трубку и Эмма замялась, сраженная его официальным тоном.
78 
