Особенно,... 
99 
В благодарность за потраченное время Кэрри подарила Эмили свой шелковый шарф. И уехала.
Слезы застилали ей глаза, когда она ехала из Ист-Тауна. Джейк правильно поступал, что не возвращался в родной город. Ему бы это причинило одно горе. Он никогда не смог бы ничего объяснить Эмили и остальным. Кэрри дала себе слово, что не обмолвится Джейку о своей поездке в Ист-Таун.
На следующий день, когда Кэрри ехала по Пенсильвании, она почувствовала болезненные спазмы. Вначале они были слабыми, как перед началом месячных, но потом усилились, и Кэрри вдруг осознала, к чему это может привести.
Этого не должно случиться, твердила она себе, и следующие шестьдесят миль старалась не замечать болей, но тут началось кровотечение.
Нет, нет, думала она со все возрастающим ужасом.
Свернула к мотелю. Надо только отдохнуть, и тогда все пройдет. Все будет хорошо.
Кэрри промучилась всю ночь, а наутро уже случился выкидыш. Через час боли и кровотечение прекратились. Она потеряла ребенка Джейка.
Кэрри вернулась в свою квартиру в Нью-Йорке в половине одиннадцатого вечера. Справилась на коммутаторе, не звонили ли ей. Может, есть известия от Джейка? На работу она должна была выйти только через три дня.
Звонила Меган. Звонил Стефан. Звонил Майкл.
— А еще звонил мистер Марк Лоуренс, — объявила телефонистка с торжеством в голосе, явно желая произвести грандиозное впечатление на Кэрри: Марк Лоуренс был ведущим вечерних теленовостей, знаменитостью и одним из самых желанных в Америке холостяков. Кэрри никогда с ним не встречалась. — Он сказал, что ему очень важно с вами поговорить. Я сообщила, что вы должны вернуться сегодня к вечеру. Он оставил номер своего телефона и просил связаться с ним, как бы поздно вы ни вернулись.
Энтузиазм и любопытство телефонистки были явными, но не заразительными. Вероятно, Марк Лоуренс хотел сам бы выступить в ее шоу или порекомендовать кого-то из своих знакомых. Вряд ли это что-нибудь важное, откуда Лоуренсу знать что-нибудь о Джейке?
Кэрри приготовила себе чашку чаю и легла. Она позвонит Лоуренсу после того, как выпьет чай. Или завтра утром. Она закрыла глаза и попыталась — безуспешно — не думать о своем погибшем ребенке.
Телефон зазвонил в полночь. Телефонистка сообщила, что мистер Лоуренс на линии. Он знает, что она дома.
— Я слушаю.
— Хелло, это Кэрри Ричардс? Говорит Марк Лоуренс. Вы уже спали?
— Да. Я уснула, прежде чем собралась вам позвонить.
Кэрри села на край постели, стараясь поскорее прийти в себя и сосредоточиться.
— Я прошу прощения, но мне совершенно необходимо с вами поговорить.
— Слушаю вас.
— Как вы знаете, я веду шестичасовые новости. Я решил, а отдел со мной согласился, что мне нужен соведущий. По-моему, вы и есть нужный нам человек.
— Что? — Кэрри несколько опешила. — Но ведь у меня нет опыта.
— У вас немалый опыт работы перед камерой, остальное приложится. Я уверен, что вы быстро освоитесь. Кстати, вы можете по-прежнему вести свое шоу.
— А почему вам понадобилось переговорить со мной именно сегодня?
— Это первый вопрос, который мы должны решать завтра с утра. Мне надо знать, заинтересовались ли вы моим предложением. Ну так как?
Заинтересована ли она? Сейчас ей просто безразлично. У нее нет сил думать о чем-либо, кроме гибели ребенка.
— Я не знаю, — вполне откровенно сказала она, вяло сознавая, что даже не испытывает признательности за то, что выбор пал на нее.
Марк, как она и подумала, это заметил.
— Вы здоровы?
— Не совсем. Извините. Время для разговора, к сожалению, неудачное.
— Могу я по крайней мере сообщить, что вас это предложение заинтересовало?
— Разумеется! — произнесла Кэрри, уже слегка улыбаясь.
— Стало быть, можно рискнуть и оставить место за вами, пока вы не будете знать точно? — поддразнил он Кэрри.
— То есть вы сами хотели бы знать, когда я дам ответ? Через два дня. Или к тому времени вы выберете кого-нибудь другого?
— Нет (потому что он им этого не позволит!). Могу я позвонить вам в пять часов во вторник?
— Конечно. Благодарю вас.
Марку Лоуренсу было сорок два года. Год назад он, после успешной работы за рубежом и в качестве корреспондента при Белом доме, стал ведущим в передаче вечерних теленовостей. В том же году он избавился от своей второй жены, сигарет и тридцати пяти фунтов лишнего веса. Прием алкоголя он превратил из обычного явления в редкое и, стройный и в меру мускулистый, облачался в невероятно элегантные костюмы, рубашки и галстуки.
99 
