Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
30 
– Хауэрд, – выдохнула она голоском маленькой девочки, какой культивировала с недавних пор. – Ну, как я?
Она крутнулась перед ним.
Поппи была бойкой толстушкой, рост – пять футов и два дюйма. Очень длинные светлые кудряшки, голубые глаза слегка навыкате и не сходящая с лица довольная улыбка, которая прекрасно сочеталась с ее вздернутым носиком. К ее достоинствам относилась и новая грудь, которая появилась у нее благодаря «светилу пластической хирургии и целителю звезд» – такова была ее почтительная рекомендация. Поппи выглядела нарядно: бирюзового цвета многослойное платье с оборками и оголенными плечами, украшенное подлинными бриллиантами. Впечатляюще выступал новый бюст.
– Ну, как тебе платьице, нра-аа-вится? – проверещала она.
Ему хотелось сказать: сними! Ты в нем напоминаешь многоярусный рождественский торт. Постригись, хотел сказать он, скинь фунтов пятнадцать веса и надень простое черное платье. И вообще, где твоя прежняя грудь? Мне она нравилась больше.
– Динамит! – воскликнул Он, а в голове мелькнуло: интересно, будет ли на приеме Уитни?
Она улыбнулась улыбкой счастливого ребенка.
– Я знала, что тебе понравится.
Когда она работала его секретаршей, она ходила в аккуратных, сшитых на заказ костюмах. Волосы всегда подхвачены, украшения – по минимуму. А сейчас – это ходячая реклама продукции Картье.
Она подняла унизанную браслетами кисть.
– Нра-аа-вится?
Он оглядел бриллиантовые россыпи.
– Очень мило.
– «Очень мило»! – пискнула она, бросаясь ему на шею. – Ты самый щедрый человек в мире!
Н-да, похоже, она права. Даже его бухгалтер, стреляный голливудский воробей, навидавшийся всяких жен, бледнел при виде лавины счетов, которые она на него обрушивала.
– Неужели нельзя подержать ее дома хотя бы неделю? – жаловался он. – Это не женщина, а ходячая кредитная карточка!
Хауэрд видел только один способ удержать ее дома – сломать ей обе ноги.
– Одевайся, Хауи, – сказала Поппи. – Пора на прием. Мы же не хотим приехать позже всех?
За пять лет их брака она впервые оказалась готова к выходу раньше, чем он. Но он не придал этому значения – его мысли занимала Уитни.
12
– Я ее пригласила, – сообщила Нора Карвелл. Силвер ощутила легкий укол раздражения. Зачем ей здесь отроковица-дочь? Напоминать о подползающей старости?
– Придет? – спросила она как бы между делом, переодеваясь в уединении своей спальни.
Нора зажгла новую сигарету от тлеющего бычка, навечно прилепленного к ее нижней губе.
– Сказала, что постарается.
В действительности Хевен разразилась следующей саркастической тирадой:
– Во дает! Выспалась! Пригласила бы после дня рождения – было бы совсем клево. Можете на меня не рассчитывать. Да ей чихать на меня, будто я не знаю!
Для своих лет Хевен была особой красноречивой.
– Почему бы тебе не наладить отношения с матерью? – укоризненно проскрипела Нора. – Ты ей даже поздравительную открытку не послала.
Хевен заливисто рассмеялась.
– А она мне послала? Хоть раз? Спасибо, через три недели чек приходит – когда вы ей дырку в голове сделаете.
Этого Нора отрицать не могла.
– Все-таки постарайся приехать, – попросила она перед тем, как повесить трубку.
Как бы ей хотелось, чтобы мать и дочь наладили отношения! Многие – включая Хевен – считали Силвер стервой. Нора видела другую сторону этой женщины. Удачливая, но совершенно одинокая, начисто лишенная близких друзей. Честолюбивая и здорово настрадавшаяся от мужчин. Отторгнувшая семью, но отчаянно в ней нуждающаяся.
– Господи! – воскликнула Силвер. – Как же, постарается! Побежит на мой прием босиком по горячим углям!
– Поеду домой, приведу себя в порядок, – сказала Нора. – Через час вернусь.
– Хорошо, – откликнулась Силвер, думая, как ей поступить: то ли освежить мощный грим, оставшийся на ней после съемок у Антонио, то ли все смыть и разрисоваться по-новой.
Она выбрала компромисс. Эффектный грим под глазами оставила нетронутым, а кожу остальной части лица вычистила ватными тампонами, макая их в косметическое молочко.
Прохладный лосьон приятно успокаивал кожу. Она подошла к своей роскошной королевских размеров кровати, откинула фиолетовое сатиновое покрывало. Ее ждали накрахмаленные простыни. Прикорнуть минут на пятнадцать – как раз то, что надо.
В спальне было тихо, прохладно. Задрапированные тускло-лиловым шелком стены гармонировали с темно-фиолетовым ковром. Комната изобиловала зеркалами.
30 
