113 
Через пятнадцать минут мы уже на месте. Батюшка, оказывается, человек весьма практичный. Тут уже лежит куча дров, а чуть в сторонке под снегом припрятаны лом и лопата.
Мы разводим костер над условной могилой землянки Давида Исааковича. План теперь мне понятен, и я вижу, что проблем с его осуществлением не будет. Огонь отогреет землю, и мы сможем условную могилу превратить в настоящую.
Когда часов, должно быть, через пять, после двух перерывов и одной выпитой из горлышка для согрева бутылки водки, неглубокая могилка готова, отец Василий неожиданно становится над покойным в торжественную религиозную позу и начинает его отпевать. Баритон батюшки в нашей освещенной сдвинутым в сторону костром темноте звучит заунывно, но трогательно. Я почти не понимаю слов. Точнее, я не слушаю слова, я слушаю голос. И мне хочется плакать. Блики костра падают на пожелтевшее лицо Давида Исааковича. Он, словно восковая фигура, одновременно и похож, и не похож на знакомого мне живого человека.
Когда мы аккуратно уложили старика в его земляную «нишу», отец Василий пожал его холодную руку и сказал: «До встречи, Давид!» Потом посмотрел на меня выжидательно. Я тоже пожал руку старика, но ни слова произнести не смог.
Когда возвращались по Пешеходному мосту, в лицо дул колкий морозный ветер. Шли молча. Спустились на Набережную, дошли до Речного порта.
Вокруг тишина. Ни одной машины, ни одного горящего окошка. Правда, и домов тут раз-два и обчелся!
– Замерз? – спросил батюшка.
– Немного.
– Пошли к нему! Ключи есть. Там и помянем!
По дороге нам попался ночной киоск, в котором, разбудив парня-продавца, мы купили кружок венгерской салями, две бутылки пива, банку красной икры и бутылку водки.
После этого идти стало веселее, и морозный ветер не казался уже таким жестоким.
131
Цюрих. 26 октября 2004 года.
Время никуда не бежит. Я смотрю на красную цифирь электронного гостиничного будильника. Двадцать минут первого. Ночь. В номере, несмотря на приоткрытое окошко, в которое веет озерной свежестью, удивительно тихо. Ни одна страна, должно быть, не спит так крепко и безмятежно, как Швейцария. И Светлана спит рядом, привычно лежа на боку. Она спит лицом ко мне на просторной квадратной кровати. Правильнее было бы сказать, что спит она животом ко мне. Чтобы дотянуться и дотронуться до ее тонкого аккуратного носика, надо протянуть руку. А живот – вот он. Он упирается в мои ребра. Я лежу на спине. Смотрю в потолок. Я сам подполз поближе к Светлане, сам уперся ребрами в ее живот, в котором живут наши малыши. Сам слушаю кожей их движения. Близнецы то замирают, то снова начинают шевелиться.
А я думаю о том, что случится завтра или послезавтра. Я представляю себе, насколько изменится наша жизнь. На самом деле я с трудом представляю себе все ожидающие нас перемены. Фантазия моя явно не справляется с поставленной задачей. Я пытаюсь мыслить логически. Детям понадобится няня, а может быть, даже две. Светлана одна не справится. А даже если и справится, то будет сильно уставать. Усталость наверняка отразится на ее лице, а лицо отразится в зеркале и будет портить ей настроение. А что важно для меня? Чтобы настроение у нее всегда было хорошим. Одна логическая цепочка выстроилась. Красная цифирь электронного будильника утверждает, что прошло всего лишь десять минут с того момента, как я проверял время в последний раз. Может, будильник барахлит? Может, вот-вот наступит рассвет? Почему мне совершенно не хочется спать?
Близнецы в животе разыгрались не на шутку. Несколько раз кто-то из них ударил меня то ли коленкой, то ли пяткой по ребрам. Мне смешно и радостно. Это становится похожим на игру. Я вожу ладонью по теплому животу Светланы и пытаюсь «поймать» движения малышей, я играю с ними еще до их рождения. Удивительное чувство! Коленками или локтями они упираются во внутреннюю мягкую стенку своего теплого временного пристанища. А я ловлю их движения ладонью.
– Ничего, – шепчу я им, приподнимая голову и глядя вниз, в сторону живота. – Скоро увидимся!
Около трех часов ночи малыши успокоились, заснули.
– Отдыхайте-отдыхайте, – прошептал я им, поглаживая теплый живот. – У вас впереди пара трудных дней.
Сон все не приходил. Я поднялся. Накинул белый махровый халат. Открыл мини-бар, и внутри зажглась маленькая лампочка, приветливо осветив ряды миниатюрных бутылочек с кампари, джином и виски. Чуть ниже стояли бутылочки побольше – пиво, кола, минералка «Виттель» и чекушка шампанского «Моёт».
113 
