1

ДЖИЛ ЕДЕТ В ЯПОНИЮ

В квартире был хаос. Он прошел через галерею с мраморными полами, открывая настежь массивные двери из красного дерева. В библиотеке, кабинете, еще какой-то комнате царил беспорядок: упакованная мебель, запечатанные картонные коробки, свернутые ковры, прикрепленные кнопками к стенам куски ткани, беспорядочно разбросанные по полу банки с краской. Единственной отремонтированной комнатой была их спальня, которая одновременно служила им домашним офисом. И нигде не было чемодана. Завтра они улетают в Японию, а он не может найти чемодан, и вещи еще абсолютно не собраны.

Джилу больше нравилось жить в Гринвиче. Синтия, несмотря на ее недостатки, превосходно вела хозяйство. И Джил к этому привык. Тогда он ежедневно ездил на работу и обратно в электричке, а дома у него всегда было свободное время для того, чтобы поводить свою любимую машину и предаться размышлениям. Там у него был настоящий гараж, а не какая-то узкая заасфальтированная полоска в подвальном помещении. Здесь он не мог в спокойной обстановке подремонтировать ее и пообщаться с ней. Джилу не хватало всего этого. Сожалея об этом, он был более чем раздражен.

Он был в неистовстве. О чем это думала Мэри? Не для того он позволил ей переехать из Гринвича в прекрасное пристанище на Парк-авеню, чтобы теперь валяться в этом грязном помещении. Зачем она обманывала его и уверяла, что очень скоро здесь будет хорошо и уютно? Проходили недели, а здесь все еще царил хаос. Неужели ей нельзя верить? Неужели она не может доделать до конца хотя бы одно дело?

Он прошел из галереи в спальню. Здесь, по крайней мере, был хоть какой-то порядок. Он предложил ей еще несколько недель пожить в гостинице «Уолдорф», но нет, она заверила его, что этот чудак, которого она наняла, уже почти закончил этот чертов ремонт. Ему же будет лучше, если он наконец закончит его к их возвращению из Японии.

Он пересек огромную спальню, подошел к подносу, на котором стояло несколько хрустальных графинов и полдюжины стеклянных стаканов для вина, налил себе немного виски и открыл ведро, где обычно хранился лед. Он не поверил своим глазам. Вместо льда в ведре была теплая вода. Их прислуга, насчитывающая, помимо дворецкого, четырех человек, не могла проследить за тем, чтобы в ведре для льда всегда был лед! И он позвонил, чтобы вызвать Принса.

Отвернувшись от звонка, он не удержался и окинул взором открывающуюся из окна панораму. На мгновение у него закружилась голова, и он непроизвольно отступил от окна, сожалея о своей слабости. Господи, он до сих пор не мог преодолеть ее. У него была еще одна слабость, которую он тщательно пытался скрыть, – это боязнь летать в самолете. Он просто не позволял себе думать о том, что ему восемнадцать часов предстояло лететь зажатым в алюминиевой трубе на высоте тридцати тысяч футов, которая прорезает воздух со скоростью шестисот миль в час. Он был уверен, что его отвлечет Мэри. В самолете они тихо, чтобы не быть обнаруженными, займутся сексом, и это одновременно волновало его и подавляло страх перед полетом. Он глубоко вздохнул и выглянул в окно.

Он был вынужден признаться, что в это время суток вид сверху был очень красочный и живописный. Перед ним в лучах заходящего солнца простирался весь Центральный парк. Западный горизонт представлял собой великолепное зрелище с четко различимыми силуэтами зданий гостиниц «Сан-Ремо», «Бересфорд», «Маджестик».

Да, очень привлекательное зрелище! Но дело в том, что ту часть города заселяли одни демократы, парвеню и евреи. Ему там не место. Джил на мгновение прервал свои мысли. Странно, но он был очень неохотно принят правлением этого здания. Это подстегнуло его и избавило от сомнений, переезжать ли сюда. И это было еще более странно, так как в действительности он предпочитал их жилище на Парк-авеню, хоть оно и находилось не в таком живописном окружении. Да, это место подходило ему как нельзя лучше.

Он услышал шум за спиной, повернулся и увидел, что в комнату вошла Мэри. Принс следовал за ней, неся сумку от Бергдорфа. Очередные безделушки. Его охватил гнев, и он холодно посмотрел на них обоих.

– Лед.

– Простите, сэр, – извинился Принс.

– Привет, – улыбнулась Мэри.

Было ясно, что она в хорошем настроении, и это еще больше раздражало его.

  144