Последние отзывы

  34  

— Лучше я покажу тебе, как надо скакать, — сказал Джейк Тиму и, не обращая внимания на его взволнованные протесты, снял с Сэра Ланселота седло, вскочил ему на спину и шлепнул по заду. Сэр Ланселот подпрыгнул и понесся по кругу галопом.

Тим умолял его остановиться, но тут Элеонора поймала руку Джейка и вскочила на пони позади него, как они делали это с Грэди.

Но Сэр Ланселот был отнюдь не Грэди. Он заметался в ужасе, дети упали на землю и начали громко хохотать. В конце концов, земля была мягкая, выездной круг был засыпан песком. Элеонора приземлилась прямо в кучку подсохшего навоза, и Джек просто-таки за живот схватился от смеха. Она швырнула твердое сухое конское яблоко ему в голову, он ответил тем же — и попал прямо в пластмассовый обруч, который немедленно полетел бог знает куда. А когда к ним с расширенными глазами подбежал Тим, они стали бросаться какашками в него. Вскоре он тоже хохотал вместе с ними.

Еще немного, и завязалась настоящая битва — повсюду мелькали засохшие конские яблоки. Сэр Ланселот, как солидный пони, предпочел скрыться за воротами. А вот Грэди ни за что не остался бы в стороне.

Джейку все это ужасно нравилось несмотря на то, что Тим угодил ему в челюсть еще достаточно свежим шариком, что было весьма неприятно. Он соскреб с лица лепешку и бросил в Тима, и она со смачным шлепком прилипла к его груди.

Тим застыл. Опустив голову, он смотрел на большое вонючее пятно; рот его искривился, а лицо стало ярко-красным. Когда он снова посмотрел на них из-под узких полей своей твердой черной шляпы, они увидели, что по щекам его катятся слезы.

— Мама, — он всхлипнул, губы его задрожали, — мама страшно на меня рассердится.

Джейк и Элеонора встревоженно переглянулись. Несмотря на свое высокомерие, двоюродный брат им нравился, и они совсем не желали ему неприятностей.

— Он ее боится, — прошептала Элеонора. — Он ее очень боится. Нам нужно что-то придумать.

Джейк кивнул, соглашаясь. — Скажем ей, что это мы во всем виноваты.

Они потащили Тима в конюшню и там попытались смыть пятно водой из поилки, но добились только того, что пятно растеклось и стало похожим на мамины акварели. Тим заревел.

Все трое в молчании побрели к большому серому каменному дому. Тим всхлипывал и шмыгал носом. Дом, окруженный красивым обширным газоном, стоял на холме, с которого был виден весь город. Сразу за домом начиналось Пандорское озеро; а в конце подъездной аллеи высились кованые железные ворота. Этот дом сколько помнили старожилы, всегда принадлежал Вапдервеерам, и мама говорила, что если бы дядя Уильям не женился на тете Александре, то двери старого особняка по-прежнему гостеприимно распахивались бы для всех.

Из дверей черного хода, увитых виноградом, вышла мисс Мэтти, чернокожая экономка тети Александры. Увидев пуловер Тима, она занервничала, сморщила нос и быстро отвела их в кухню.

— Сейчас же замолчи, — резко сказала она Тиму, который никак не мог перестать всхлипывать. — А то мама услышит и придет посмотреть, что случилось. — И мисс Мэтти через голову стащила с Тима пуловер, подбежала к металлической раковине в мраморном выступе стены и открыла кран.

Тим поспешно вытер слезы. Джеку было за него стыдно, и он старался не смотреть на розовую грудь и распухшие заплаканные глаза двоюродного брата. Элеонора подошла к нему и отстегнула его дурацкую шляпу.

— Вот, — сказала она, аккуратно кладя шляпу на рабочий столик, где лежало столовое серебро, приготовленное для чистки.

Джек дружески потрепал брата по коротким рыжим волосам.

— Ну, — сказал он. — Ну, ладно. — Именно так мужчины выражают сочувствие.

Услышав громкое цоканье каблуков по мраморному полу, все насторожились. Мисс Мэтти затаила дыхание, и руки ее заработали еще быстрее, отстирывая пуловер Тима.

В дверях кухни показалась тетя Александра. Длинные гладкие светлые волосы, красивое платье — она всегда носила платья, если только не собиралась заниматься верховой ездой. От нее пахло духами, глаза были аккуратно подведены — в уголках глаз она нарисовала тонкие черные стрелочки. Она не очень ловко застегивала сережку в ухе, потому что ей мешало еще одно украшение, зажатое в руке. Положив его на серебряное блюдо, стоявшее на краешке стола, тетя Александра взглянула на Тима и сощурила глаза, как-то особенно неприятно поджав губы.

Джейк смотрел на блюдо. Среди золота и серебра, как застывшая капелька крови, сверкал рубин. «Это не ее рубин, — подумал он мрачно. — Это мамин рубин».

  34