Особенно,... 
42 
Правая передняя скамья была пуста. Но вдруг открылась боковая дверь рядом с будкой органиста и вошла тетя Александра, тонкая, как свист, в черном платье. Она вела за руку Тима. Тим был в черном костюме с шикарным взрослым галстуком — яркий контраст коричневому пиджаку, мятым рыжим брюкам и сбившемуся набок галстуку Джейка. Вслед за Тимом пошла дама с длинными прямыми белокурыми волосами, в длинной черной юбке, подол которой почти доходил до черных туфель на платформе, и коротком черном жакете.
Миссис Райдер! Вцепившись в перила, Джейк изо всех сил вытянул шею. Миссис Райдер оглянулась и протянула руку кому-то, кого еще не было видно.
И наконец в церковь вошла Саманта. Его сердце едва не остановилось. Она стала в два раза выше по сравнению с тем, какой он ее помнил. Голова ее теперь доставала матери до локтя. В одежде ее в точности скопирована униформа миссис Райдер — вплоть до таких же черных туфель на платформе. Длинные золотистые волосы свободно струились по спине.
Он мало интересовался девочками как таковыми, но сейчас ему обожгло щеки; и он понял, что, без сомнения, она самая красивая девочка в мире.
Он отдал себя в дар племяннице тети Александры. Иначе быть не могло. Это ведь не вещь какая-нибудь, сегодня дал — завтра взял. Но тетя Александра убила дядю Уильяма. Его дядю. Что же делать?
Если он не расскажет Саманте все о тете Александре, то он трус. Но он не может никому говорить об этом, как он все это узнает. Бабушка запретила раз и навсегда. И он уже убедился, как она была права.
Саманта сидела рядом с матерью и теткой. Вокруг ходили люди, искали свои места, рассаживались. Священник еще не вышел, но времени оставалось немного. Если не предпринять ничего прямо сейчас, то ему, возможно, никогда не удастся поговорить с Самантой. Тетя Александра, безусловно, будет стараться держать племянницу подальше от него, а потом она вернется в Германию, и кто знает, когда они еще увидятся.
Джейк сунул руку в задний карман брюк. Там, невидимый под длинными полами пиджака, лежал кусок полого внутри речного тростника длиною в фут. Такими трубками для выдувания стрел, только длинными, торговали старые индейцы в лавках для туристов в городке Чероки, главном городе резервации. Таким оружием, заряженным острой стрелой, Кит Джонс мог убить кролика с пяти ярдов; он-то и научил обращаться с ним Джейка и Элли.
Ну что ж, теперь найти бы еще безопасный снаряд — и дело в шляпе. На дальней скамье он увидел забытый кем-то сборник церковных гимнов. Интересно, попадешь ли в ад, если вырвешь страничку из книги песен, которые поют в церкви? Пожалуй, лучше вырвать самую первую страничку, пустую. Он оторвал лишь уголок — ему казалось, что треск отрываемой бумаги слышен на всю церковь. Потом положил книгу на место и скатал бумагу в маленький тугой шарик. Зарядив свою трубку, он прицелился в затылок Саманте.
Сердце стучало, как сумасшедшее. Хоры и переднюю скамью разделяло довольно-таки большое расстояние, и если он попадет в чей-нибудь еще затылок, или если Саманта взвоет от боли, то он прямо сейчас и узнает, что такое ад.
Это был великолепный выстрел. Бумажный шарик приземлился точно и запутался в волосах Саманты, она поднесла маленькую ручку к затылку, вытащила бумажный шарик из волос, посмотрела на него и заблестевшими глазами обвела толпу народа. Ее взгляд поднялся выше, еще выше… Вот она увидела Джейка. приоткрыла рот. Он, насколько возможно, свесился с перил, размахивая своей трубкой. Ничего лучшего он не смог придумать.
Она огляделась, потянулась к матери и что-то ей сказала. Что? Может быть, она возмущена этим ужасным мальчишкой Рейнкроу. Стрелять из трубки, да еще в церкви, да еще на похоронах родного дяди! Едва дыша, Джейк ждал.
— Мне нужно в туалет, — шепнула Саманта маме. Мама сидела между нею и тетей Александрой и держала Александру за руку.
— Ты не можешь потерпеть? — прошептала в ответ мама.
— Я знаю, куда идти, я справлюсь без тебя.
— Хорошо, только быстро. И не заговаривай с незнакомыми людьми.
Сэмми серьезно посмотрела на нее. Но ведь Джейк не чужой.
— Не буду, — пообещала она.
Глава 8
Саманта пустилась по прохладным коридорам к выходу из церкви, выбежала под горячее яркое солнце. Теперь — за угол, потом вдоль газона. Проскользнула между взрослыми на ступенях главного входа, нашла лестницу и начала подниматься.
Он ждал ее на лестнице. Боже, какой он стал высокий! И волосы у него черные как ночь, с едва уловимым коричневым отливом. Вообще-то он мальчишка — а мальчишек она презирала. Но он не похож на тех мальчишек, что учились вместе с ней. Он, наверное, уже классе в пятом.
42 
