Лёгкий, ненавязчивый романчик 
57 
— И вы позвали нас в свой торговый центр, потому что вы индеец?
Он дотронулся до кончика носа — тем же жестом, что только что до груди.
— Я умею искать камни, и если я вижу бриллиант в пыли, я беру его и помещаю в достойную оправу, чтобы он засверкал всем на удивление.
— Мой друг знает о камнях все, — таинственно прошептала она. — Он тоже умеет искать их. Он подарил мне вот этот. — И она вытащила из-под воротника свитера свой рубин. — Я уверена, он мог бы вам показать, где искать камни. Наверное, вы о нем слышали, потому что он тоже индеец. Его зовут Джейк. Джейк Рейнкроу.
Мистер Гантер пошевелил было губами, но ничего не сказал, только улыбнулся ей. Она глубоко вздохнула.
Тут вошла мама с листком бумаги, и мистер Гантер подмигнул Саманте. Зажав в руке свой рубин, она подошла к огромному окну. Конечно, это Джейк послал им мистера Гантера. И вот — мама успокоилась и стала улыбаться, Шарлотта не будет больше визжать и отпрыгивать от крыс… А что до тети Александры — Саманта ведь не просила Джейка им помогать, правда? Так что она не нарушила обещания.
А когда она вырастет и заработает столько денег, чтобы хватило на достойную жизнь всей ее семьи, так что уже ничего не будет должна тете Александре, она найдет Джейка и скажет ему — скажет то, что чувствует сейчас. Я люблю тебя, Джейк Рейнкроу.
Глава 10
В тот момент, когда Элли — последняя из выпускников с отличием — вышла из актового зала в ярко освещенный вестибюль, увешанный флажками в честь выпускной церемонии 1979 года, вся пышность и торжественность тотчас превратились в хаос.
Большая часть старшего класса еще не получила аттестатов и стояла в проходе актового зала, заполненного многочисленными родственниками и друзьями, ожидая своей очереди. Те же, что были уже осчастливлены, немедленно обступили ее и забросали вопросами. Элли захотелось, чтобы Джейк, который должен был получить аттестат одним из последних — отличной степени он не снискал, а фамилия его была ближе к концу алфавита — поскорее оказался рядом. Но пока нужно было держаться в одиночку. Вопросов было так много, и задавались они так быстро, что Элли могла лишь стоять в мрачном молчании, не в силах вставить слово.
— Что случилось с твоей выпускной речью, которую ты произнесла на прошлой неделе в классе риторики?
— Ты что, с ума сошла? Зачем ты несла всю эту чепуху о новых людях, которые превратили Пандору в частную площадку для собственных игр, а всех остальных сделали нищими? Мои родители вовсе не надутые и не высокомерные. Когда мой отец строил теннисный корт, он позволял всем наемным рабочим во время обеденного перерыва купаться в нашем бассейне.
— Боже мой, Элли, ты смеялась над инаугурационной речью сенатора Ломакса! Миссис Ломакс сидела в аудитории, и у нее было такое лицо, словно она хочет тебя убить!
— И что было такого ужасного в речи сенатора? Он сказал только, что прогресс — вещь хорошая.
— Мама говорит, что у нас не было бы этой новой школы, если бы он и миссис Ломакс не заставили округ ее построить.
Элли, поправив шапочку, набрала в грудь побольше воздуха и выдала свое заключение сразу по всем вопросам:
— Чтобы пролезть наверх, сенатор Ломакс женился на деньгах моего дяди. Паяц хренов!
Из актового зала постепенно выходили ее одноклассники, расцвечивая вестибюль черным и белым: белые платья, черные шапочки. И все взгляды неизменно были обращены к ней, и шепотки тихонько клубились за спиной. Элли оглянулась в поисках Джейка, но его не было видно.
Зато лицом к лицу с ней оказался разъяренный Тим. Он покраснел так, что стал почти одного цвета с коротко подстриженными темно-рыжими волосами — грубоватые широкие черты дяди Уильяма, но без его благородства. Тим был президентом своего — младшего — класса, и сейчас поверх темно-синего костюма он повязал ленту, указывающую на статус церемониймейстера. Высокий, с бычьей шеей, мощными бицепсами и чересчур развитой вследствие занятий тяжелой атлетикой грудной клеткой, он был грозой футбольного поля — от его детской робости не осталось и следа, он был воплощенное высокомерие и самоуверенность.
— Ослица! — заорал он. — Думаешь, ты выставила дураком моего отчима? Нет, ты себя выставила полной идиоткой — себя и всю свою семью.
Элли не дрогнула, не отвела взгляда.
— Я говорила правду. Я не могу считать прогрессом то, что владелец гольф-клуба разравнивает индейский погребальный холм, чтобы сделать на этом месте восемнадцатое поле для гольфа. А также то, что на озере стало столько яхт, что диким уткам просто негде гнездиться. А «прекрасные новые возможности», о которых говорил Оррин Ломакс, открываются только для тех, кто ездит в «Мерседесах», имеет дома за четверть миллиона долларов. И если то, что я сказала, раздражает тебя — или его, или твою непробиваемую мамочку, — тем хуже для вас.
57 
