Особенно,... 
71 
— Хорошо, беседа окончена. Иди. — Но когда Сэмми поспешила к дверям, миссис Тейлор остановила ее вопросом: — Милая, а ты когда-нибудь принимала участие в ритуале под названием «свидание»?
— Хм-м. Нет. Должно быть, в словаре это слово неподалеку от слова «веселье»?
И Сэмми вышла из кабинета. На секунду у нее появилось искушение сказать, что она давным-давно считает себя замужней, просто чтобы посмотреть, как обалдеет миссис Тейлор, но она удержалась.
Сэмми не могла бы объяснить, почему она лелеет эту тайную, безнадежную мечту. И постоянно думает о том, что сказал Джейк, когда они виделись в последний раз три года назад.
* * *
Тетя Александра настояла, чтобы обед по случаю окончания Самантой школы проходил в небольшом зале загородного клуба Пандоры. А Сэмми думала только о том, что этот день она хотела бы отпраздновать с Джейком, а его нельзя пригласить в этот роскошный клуб — и вообще ни в одно из тех мест, что подвластны ее тете. «Но через месяц мне будет восемнадцать, — утешала она себя. — Я буду работать. Буду зарабатывать деньги. И не буду думать о том, что мама и Шарлотта зависят от тети Александры».
Но все это казалось невозможно далеким.
Скованная, напряженная, она сидела во главе сверкающего стола, в центре которого высилась рождественская композиция из зеленого остролиста с красными свечами, увитая золотой мишурой. Это украшение почти совсем загораживало от нее маму и Шарлотту — Сэмми видела только макушку сестры, склоненную над последним кусочком именинного торта «Амаретто». Сэмми подозревала, что Шарлотта пытается определить все составляющие торта, чтобы потом предаться собственным кулинарным экспериментам. Мама уже в начале вечера казалась усталой и подавленной. Красное бархатное платье, которое плотно облегало ее фигуру всего лишь год назад, сейчас висело на ней как бесформенная тряпка.
Сэмми согласилась на этот обед только ради мамы.
Оррин, высокий, величественный, с поседевшими висками, сидел рядом с Шарлоттой и улыбался, глядя, как та изучает торт. Тим, явно недовольный, что его заставляют проводить драгоценные часы рождественских каникул подобным образом, сгорбился над бокалом шампанского. Сэмми предпочла бы, чтобы он вовсе не приходил на этот обед, но, наверное, тетя Александра настояла. Тим был одет по всем правилам: костюм сшит на заказ, галстук заколот золотой булавкой. Надо сказать, что они годами не разговаривали друг с другом. Разве изредка Тим обращался к ней непременно с едким, саркастическим замечанием. Она поймала на себе его взгляд, полный почти неприкрытого презрения, и посмотрела на него в упор, твердо и спокойно. Он быстро отвел глаза.
Сидя справа от Сэмми, тетя Александра руководила застольем. На ней был изысканный костюм из золотой парчи, отделанный блестящим кантом, и ее любимое золотое ожерелье с тяжелой филигранной подвеской размером с орех пекана.
— Пора посмотреть подарки, — сказала тетя Александра, радостно потирая руки. Официант в белой куртке бесшумно убрал последние десертные тарелки. Шарлотта бросилась к угловому столику, на котором стояло несколько коробок, обернутых яркой бумагой и перевязанных разноцветными лентами, чтобы преподнести свой подарок первой.
Сэм открыла крошечную коробочку с плоским неровным бантиком.
— Какой чудесный наперсток! — вскричала она, широко улыбаясь Шарлотте.
— Я знаю, что у тебя много наперстков, но этот очень древний, и к тому же фарфоровый. Я выменяла его на три торта в антикварном магазине.
— Он совершенно замечательный!
— А теперь открой мамин подарок.
Сэмми с опаской посмотрела на большую тяжелую коробку, обернутую знакомой яркой бумагой, которую мама каждое Рождество покупала в магазине, торгующем исключительно бумагой вторичной переработки. Коробку украшали свежие сосновые веточки, привязанные красной шелковой лентой. Сэмми осторожно открыла коробку, втайне надеясь, что мама истратила на подарок не слишком много денег. В коробке лежал сверток мягкой белой материи.
— Кашемир! — восхищенно выдохнула Сэмми.
— Я знаю, сама ты никогда бы не купила, — сказала мама. — Сшей себе что-нибудь красивое.
Сэмми на секунду уткнулась лицом в неправдоподобно мягкую ткань и со слезами благодарности посмотрела на маму.
— Спасибо.
— Теперь мой, — провозгласила тетя Александра. — Всего лишь маленькая коробочка с золотистой ленточкой. А что это еще за коробка, кстати? От кого она?
71 
